Не было печали

— Я вот все думаю, где вы умудрились спрятать приемник, — сказал Харри. — Я слышал, они потом здесь все вверх дном перевернули.

— А кто говорит, что я что-то прятал? Белые или черные?

— Говорят, вы все еще мозговой центр большей части крупных ограблений в Норвегии. Это по-прежнему ваше основное занятие, и определенный процент с добычи поступает на ваш заграничный банковский счет. Выходит, вы специально позаботились о том, чтобы попасть именно сюда — в отделение А в «Ботсене»? Ведь тут содержат тех, у кого короткий срок заключения. Вы встречаетесь с ними, разрабатываете план, а они затем, выйдя на свободу, осуществляют его, верно? Но как вы общаетесь, когда они освобождаются? У вас что, здесь есть мобильник или, может, компьютер?

Расколь вздохнул:

— Вы хорошо начали, старший инспектор, но теперь уже становитесь утомительным. Так мы будем играть?

— Игра скучна, — сказал Харри. — Разумеется, если на кону ничего не стоит.

— Что ж, согласен. На что будем играть?

— На это. — В руках у Харри появилось колечко с единственным ключом и латунной пластиной.

— А что это такое? — спросил Расколь.

— Никто не знает. Однако иногда стоит испытать судьбу — а вдруг то, что поставлено на кон, чего-нибудь да стоит.

— Но мне-то это зачем?

Харри перегнулся к нему через стол:

— Потому что мне вы верите.

Расколь громко рассмеялся:

— Назови мне хоть одну причину, по которой я должен тебе верить, Спиуни.

— Беате, — сказал Харри, не сводя глаз с Расколя. — Будь так добра, выйди и оставь нас одних.

Он услышал за спиной стук в дверь и немного погодя — звяканье ключей. Дверь отворилась и с громким щелчком замка закрылась опять.

— Взгляните. — Харри положил ключ на стол.

— А? — спросил Расколь, пристально глядя Харри прямо в глаза.

Харри взял в руки белого короля. Очень красивая фигура, наверняка ручной работы.

— Это инициалы человека, у которого была проблема весьма деликатного свойства. Он был богат. Имел жену и детей. Собственный дом в городе и загородную виллу. Собаку и любовницу. Все шло чертовски хорошо. — Харри покрутил фигуру в руках. — Однако со временем этот богатый человек изменился. Волею судьбы однажды он осознал, что семья — самое важное в его жизни. Он продал фирму, расстался с любовницей и поклялся самому себе и родным, что отныне будет жить только ради семьи. Единственная проблема заключалась в том, что любовница стала угрожать предать огласке их прежние отношения. Ну да, кроме всего прочего, она хотела от него денег. Но не столько из алчности, сколько по бедности. А еще потому, что завершала одну свою работу, которую искренне считала шедевром, и ей требовались средства, чтобы познакомить мир с этим произведением искусства. Она становилась все настойчивее, и вот как-то раз — ближе к ночи — он собрался ее навестить. Вечер этот был выбран им не случайно: она рассказала, что именно сегодня ждет визита своей прежней пассии. Зачем она ему это рассказала? Может, чтобы он ее приревновал? Или чтобы показать, что кроме него есть и другие мужчины, которые хотят быть с ней? Ревновать он не стал. Напротив, он торжествовал. Ему представился прекрасный случай. — Харри покосился на Расколя. Тот сидел со скрещенными на груди руками, внимательно глядя на него. — Он ждал на улице. Все ждал и ждал и смотрел на освещенные окна ее квартиры. Незадолго до полуночи ее гость ушел. Случайный человек, который — как потом выяснилось, зря — не позаботился о том, чтобы время его ухода было кем-то замечено. Однако он пробыл у Анны весь вечер. Это может подтвердить ее чуткая соседка Астрид Монсен, слышавшая, как он звонил в дверь в самом начале вечера. А вот наш с вами мужчина — нет, он звонить не стал. Наш мужчина сам открыл подъезд и сам вошел в квартиру.

Харри взял с доски черного короля и сравнил его с белым. Если не приглядываться, их можно было счесть практически идентичными.

— Пистолет не был зарегистрирован. Возможно, он принадлежал Анне, возможно, ему самому. Что именно произошло в квартире, я не знаю. Скорее всего, мир об этом так и не узнает, ибо она мертва. А в полиции ее смерть признали самоубийством и дело закрыли.

— «Я»? «В полиции»? — Расколь потрогал свою козлиную бородку. — А почему же не «мы», «у нас»? Вы что, старший инспектор, пытаетесь убедить меня, что действуете в одиночку?

— Что вы имеете в виду?