Том 19. Письма 1875-1886

Брат Николай поразителен. Бежал от меня в П<етербург>, там ничего не сделал… Где он теперь? Ох!

Александр ^* сейчас у меня на даче. Через час уезжает в свой Новороссийск ^* .

Не знаю, что написать Вам относительно подписей к рисункам. Как я вижу, Вы упорно отказываетесь считать меня неспособным по части выдумывания тем, а я в 1001-й раз утверждаю эту свою неспособность. Думаю я, думаю… думаю, думаю… Голова трещит и в результате — ноль. К понедельнику пришлю 2–3 подписи ^* , но за качество их не ручаюсь. С подписями пришлю и рассказ ^* .

Погода у нас стоит жаркая. Нередки дни с 29° по Р<еомюру> в тени. Обливаемся потом. В воздухе стоял дым от пожара в Клину; теперь дымно от горящего где-то торфа.

Однако прощайте. Нужно провожать единоутробного братца. Кланяюсь Вам и жму руку.

Ваш А. Чехов.

Лейкину Н. А., не позднее 6 сентября 1885 ^*

111. Н. А. ЛЕЙКИНУ

Сентябрь, не позднее 6, 1885 г. Бабкино.

Уважаемый Николай Александрович!

Сделайте божескую милость, поторопите «Пет<ербургскую> газету» и Вашу контору высылкой мне гонорара. Если я не получу скоро деньги, то рискую продлить свое лето до октября, что не особенно весело. У «Пет<ербургской> газеты» я просил полтораста. Мною заработано у нее больше. Простите, что вместо произведений посылаю Вам прошение, но, ей-богу, погода такая мерзкая, что вытье по-волчьи больше к лицу, чем творчество. Денежная почта придет в Воскресенск во вторник 10-го и в пятницу 13-го.

Желательно получение 10-го. Если таковое невозможно, то пятница является все-таки крайним сроком. «Газету» просил я о высылке уже давно, в августе.

Отдавая всего себя надежде, сладкой посланнице небес, пребываю

Ваш А. Чехов.

Дождь порет во все лопатки. Бррр!.. Чтобы уйти из-под этого серого облачного свода в тепло и цивилизацию Москвы, мне нужно minimum 200 руб., а в кармане один талер — только…

Весна, где ты?! ^*

Лейкину Н. А., 14 сентября 1885 ^*

112. Н. А. ЛЕЙКИНУ

14 сентября 1885 г. Воскресенск.

85, IX, 14. Воскресенск.

Уважаемый Николай Александрович!

Ваше письмо получил и шлю спасибо в квадрате. Спешу ответить. Вы начинаете тем, что я не исполняю Ваших указов. Аллах керим! Буду обелять себя по пунктам:

1) Запас рассказов у меня как-то не выклевывается. Дара у меня нет ли, времени или энергии — бог ведает. Но, насколько помню, Вы к каждому № имели мои вещички. Если я в иную неделю не посылал, то только потому, что знал, что у Вас есть в запасе мой несомненно цензурный рассказ. Впрочем, по этому пункту признаю себя виновным и обещаю по прибытии в Москву посылать Вам целые транспорты.

2) Обозрение ^* я прекратил на время в силу Вашего редакторского указа. Ваш указ мог их и возобновить. Теперь не шлю обозрения, потому что в газетах и письмах из Москвы — сплошная пустота.

3) Подписи шлю по мере сил.

И так далее. Я всё еще на даче!! Сейчас погода великолепная = бабье лето. Журавли летят… Но все-таки пора отправляться к родным пенатам. Сегодня роковая суббота — время получения денежной почты. Пришла почта, а денег из «Пет<ербургской> газ<еты>» нет и нет! Без этих же денег мне выехать нельзя, ибо, надеясь на них, я жил по-лукулловски и натворил долгов… Во вторник вечером или, что всё равно, в среду утром придет еще денежная почта. Если и на сей раз не получу, то останусь на даче на всю зиму, что оригинально и ново… В «Газету» писал я чуть ли не 3 раза. Надоедать совестно, и потому не пишу в 4-й раз. Знай я, что она запоздает высылкой, я запросил бы не 150, а 200 (уже заработанных), и это было бы весьма кстати, так как в ожидании получки я всё вязну, вязну… по шею вязну… Но я Вам надоел своими счетами, а посему еду дальше.

О сентябре вышлю к следующей неделе ^* , если же у меня ничего не выйдет, то пришлю Сентябрь и Октябрь вместе, ибо они мало отличаются друг от друга — septem, octo… От Агафопода писем не имею, где Николай, не знаю… Вероятно, последний в Москве… Судя по часто появляющимся в «Будильнике» его рисункам ^* , он не голоден и обретается в Москве… Надо бы остепенить эту человечину, да не знаю как… Все способы уже испробовал, и ни один способ не удался. Всё дело не в выпивательстве, а в femme. Женщина! Половой инстинкт мешает работать больше, чем водка… Пойдет слабый человек к бабе, завалится в ее перину и лежит с ней, пока рези в пахах не начнутся… Николаева баба — это жирный кусок мяса, любящий выпить и закусить… Перед coitus всегда пьет и ест, и любовнику трудно удержаться, чтобы самому не выпить и не закусить пикулей (у них всегда пикули!).

---