Киевские ведьмы. Выстрел в Опере

А еще в 1894 году в районе Крещатицкой площади построили электростанцию. А в присоседившемся к Думе слева трехэтажном «Гранд-Отеле», вот-вот запустят третий по счету в Киеве лифт.

И, аккурат, в декабре 1894 года, наследники профессора Меринга (чье поместье занимало нынче целую гору от Крещатика до верхушки Печерска), обратились к городскому управлению, с прожектом организовать на их территории четыре новых улицы. Ольгинскую. Новую. Николаевскую — в честь Николая 11. И Меринговскую — в честь своего отца.

…ту самую Меринговскую, где, десятилетье спустя, в доме № 7, будет жить Анна Ахматова.

А в 1895 участок возле Дворянского собрания, арендовали, чтобы построить еще один 3-этажный дом — этот дом занял последний остававшимся свободным кусочек когдатошней «абсолютной пустоты».

С тех пор Крещатик изменялся только за счет отвергаемых им древних построек.

— Ты представляешь, — взволнованно заговорила историчка, — всего через десять улица снова изменится. Она будет совершенно другой — европейской! И ты снова ее не узнаешь. Вот тот домик, — повернулась она, чтобы показать оставшийся за их спиной каменный дворец с колоннами в классическом стиле, проживавший на месте нынешнего Главпочтамта, — это почтовая контора! Его снесут. А он 40 лет был единственным каменным домом Крещатика! А там, — развернулась она к противоположной стороне, — через три года построят «Киевский Париж» — Николаевскую улицу, цирк, театр Соловцова, дом Гинсбурга — самый высокий во всей России!

— И это можно будет увидеть? — зачарованно спросил Красавицкий.

Он смотрел на, убегающее от них, здание Думы, увенчанное четырехугольной башей, с круглыми часами, с золотым Архангелом Михаилом на тонком шпиле.

Архангел слетит со шпиля в 18-ом году.

Дума будет разрушена в 1941-ом. И ее левый сосед — № 22, «Гранд-отель», сгорит в 41-ом. И правый сосед — №, 18, Дворянское собрание… И «Grand-Hotel-National» — тоже сгорит. И биржа, декорированная редким коростышевским гранатом, — сойдет в 41-ом…

Все сгорит. Все канет в Лету.

И от этого, и от того, что еще будет построен — европейского Крещатика останется только шесть старых домов.

— Я покажу тебе! — клятвенно пообещала Маша. Она тряхнула головой, стараясь усмирить безалаберный энтузиазм — проводить экскурсии для однокурсника не входило в ее планы.

«Но время же все равно стоит!»

— Я покажу тебе Крещатик Булгакова! Знал бы ты, как я сама мечтаю увидеть его.

Булгаков…

В декабре 1894 или январе 1995 года Булгаков еще не написал ничего. Не научился писать.

Ему три года.

Но он уже родился… ОН ЕСТЬ!

И в его доме, на Госпитальной, горит лампа с зеленым абажуром. И, как «всегда в конце декабря» пахнет хвоей…

Маша быстро коснулась груди, где, под шубкой висел на шнурке ключ от дома № 13 на Андреевском спуске.

Сани свистом проскользнули Царскую площадь.

Проехали мимо низенького особнячка с колоннами (уже выкупленного в 1894 году известным российским певцом Славянским, уже предназначенного им на снос)…

«Как жалко», — искренне посочувствовала особнячку Маша.

…обогнули заколоченный на зиму фонтан «Иван», беседку с деревянно-резным кружевом крыши, и притормозили у, прилегающей к Царскому саду «железной» часовни, установленной в память о чудесном спасении царя Александра 11, в честь которого Европейская площадь и получила в 1866 титул — Царской.

*****

Машин нехитрый план вполне себя оправдал. Им даже пришлось подождать, пока уже знакомая bonne подвела двух пеших девочек к невзрачному входу.

Когда-то Царский Сад был велик и огромен и занимал две горы над Днепром.

Первый сад был устроен здесь царем Петром Алексеевичем, вознамерившимся завести в Киеве-граде плантации виноградников, плодовых и тутовых деревьев для производства шелка.

Позже дщерь Петрова, не унаследовавшая хозяйственной жилки отца, приказала разбить на месте экономического — сад во французском стиле. На верхней площадке первым архитектором империи Бартоломео Растрелли был построен царский дворец. При генерал-губернаторе Милорадовиче, там устраивали балы и редуты. Играли оркестры, в палатах подавали шампанское, в небе сверкал фейерверк, и ночные гуляния продолжались до утра.

Затем дворцовую часть парка оградили от горожан. И дворец, пустующий в ожиданье августейших особ, и примкнувший к нему парк стали похожи на колдовское царство спящей красавицы.