Киевские ведьмы. Выстрел в Опере

— Оно все равно останавливается, — глуповато оправдалась разведчица. — Я поняла, что иду правильно, и пошла дальше. И в 1906-ом встретила вас. Вместе с Михал Афанасьевичем…

— Это произошло всего минут тридцать назад? — скривился он.

— А вы разве не знали? — смутилась Маша.

— Откуда мне знать? — Демон был раздражен. — Об изменениях знает лишь та, кому позволено менять Прошлое — лишь Киевица! Прочие, знают лишь то, что есть, и думают, будто так было всегда. Теперь, — безрадостно растянул губы он, — вы понимаете меня? Вы — слепая — наделены безграничною силой! В сравнение с вами, я — щепка попавшая в водоворот.

— Выходит, — не смогла сдержаться «наделенная властью», — сейчас на Крещатике стоит здание старокиевской почты?!

— Стоит. Вижу, вы развлекались вовсю. — Он ухмыльнулся. Он больше не злился. — Хорошо, что вы пробуете силу... Старокиевская почта, — любезно известил ее он, — единственное здание в центре Крещатика, пережившее вторую мировую войну. Должен заметить, в окружении сталинских высоток оно смотрится приглупо. Но киевляне гордятся своей почтой — первым домом Крещатика.

— И все думают, что он стоял там всегда? — Маша испытала детский восторг.

— Я ж сказал. Что-нибудь еще, Мария Владимировна? Владимирский собор, ваш любимец, не был, случайно, взорван в 1941-ом? На площади Независимости не была возведена та безобразная башня?.. Насколько мне известно, это был только проект. Но откуда ж мне знать.

— Нет-нет, — засмущалась она. — Просто почта сама заговорила со мной…

— Вы слышите дома? — вскинулся Демон. — А вы не слышали иных голосов? Вы не слышали… Города? — спросил он, с почтением.

— Нет.

Он замолчал.

Кто знает, о чем?

Киевица, в сравненье с которой Дух Города был «щепкой, попавшей в водоворот», — не могла пройти в темноту его глаз, черных непроглядной тьмой траура оникса.

— Что ж… — Его голос вновь стал бесцветным. — Вы правы в одном, — раз Весы выпрямились, вы на верном пути. Город подсказывает вам путь. И Лира — первый дорожный знак. Даже странно, что Отец подсунул вам Аннушку. Чтоб завлечь вас больше подошел бы Булгаков.

— Но он там был.

— Вот вам и второй знак.

— Я не очень понимаю про знаки.

Демон облокотился на спинку стула, сложил руки на груди — «закрылся» опять.

— Исходя из того, что я знаю, уважаемая Мария Владимировна, Город относится к вам, лично к вам, с удивительной снисходительностью и нежнейшей любовью. Он нянчится с вами, точно с малым дитем и трясет над вашею люлькой тряпичными куклами. Отец спокойно принимает тот факт, что вы ничего не знаете, не видите и не понимаете, и пытается общаться с вами на понятном вам языке. Агу, агу, Маша, Ахматова, Булгаков... Ведь если на тротуар ляжет бумага, на которой вы приметите надпись «Булгаков М.А» — вы непременно поднимете ее!

— Подниму, — призналась Маша (тоном «И что из того?»). — Расскажи мне лучше про Лиру.

— Как прикажите, — сказал он. — Талисман был найден в Царском саду и приведен в действие с помощью крови…

— Анна уколола палец, — засвидетельствовала разведчица Прошлого.

— Я почувствовал, Лира нашла хозяина. И счел нужным познакомиться с ним.

— Но что это за талисман? — потребовала информации очевидица всего перечисленного. — И какое Лира имеет отношения к Киеву? — воспроизвела она подковыристый Дашин вопрос.

— В Киев ее привезла Киевица Марина.

— Та самая? Великая Марина? — подпрыгнули Машины брови.

— Марина, — опустил Демон оспариваемый иными вопрос о степени величия той. — Она считала, что древний род киевских ведьм, к коим, смею надеяться, хоть каплею крови относитесь и вы, происходит от амазонок, обитавших на территории нынешнего Крыма.

— Амазонок? — поразилась студентка-историчка. — Но ведь они полу-легенда.

— Ведьм слепые и подавно считают сказкой! — парировал он. — На то они и слепые.

 Глава девятая, в которой Демон излагает теорию жертвы

«Зачем же автор «погнал» свою героиню, живущую в одном из арбатских переулков, Бог весть или черт знает куда, — далеко-далеко на юго-запад (направление легко установить по положению в это время на небе луны), вместо того, чтобы отправить ее прямиком на север, туда, где на Большой Садовой, всего в минуте лета от Арбата, ее ждал на полночном балу Воланд со свитой?

…прежде чем попасть на Воландову «черную мессу» (антимессу), Маргарита проходит обряд «раскрещивания», «антикрещения», «черных крестин», и совершается этот обряд на берегу реки, около того места, где проходило, по-видимому, великое киевское крещенье».