Любовница на двоих

— Да они у меня в аптечке лежали…

— Хреново, значит, лежали, если ими девушка отравилась.

— Так нечего было туда лезть.

— Ладно, баба Глаша, иди спать. Я с тобой утром поговорю. По-настоящему, по-мужски! А сейчас уйди, пока я тебе хорошенький щелбан не дал!

Сашка вытащил меня из-под душа и поставил на колени перед унитазом. Я принялась грязно ругаться, но это не произвело должного впечатления.

Он взял литровую банку с теплой водой и развел марганцовку.

— Пей!

— Что?!

— Что слышала. Пей, я сказал!

— Зачем?!

— Пей, а то сдохнешь!

— Я хочу сдохнуть…

— Я тебе сейчас так сдохну, что мало не па кажется! Пей, дура бестолковая!

Я начала пить и почувствовала, как сильно меня замутила.

— Сдохнуть она решила, — приговаривал Сашка. — Я тебе щас так сдохну, что мало не покажется! Ты должна ради ребенка жить! У тебя дочь, двинутая ты баба!!!

Я попыталась поставить банку на пол, но Сашка не позволил мне этого сделать.

— Пей до конца!

— Я не смогу.

— Сможешь.

Выпив полную банку марганцовки, я почувствовала мощный приступ тошноты и посмотрела на Сашку жалобным взглядом.

— Тебе нужно прочистить желудок, — сказал он.

— Как?

— Засунь два пальца в рот и вырви.

— Я не смогу.

Сашка не выдержал, схватил меня за запутанные волосы и откинул мою голову.

— Ты сама сунешь два пальца в рот или мне это сделать?!

— Оставь меня, я хочу спать…

Сейчас я хотела только одного — лечь рядом с унитазом и уснуть. Может, это и есть медленная смерть, когда ты ничего не хочешь, ничего, кроме того, чтобы лечь и заснуть.

— Какой, к черту, сон?! Ты сейчас сдохнешь!

— Ну и пусть…

— Ты что, совсем дура?! Если ты сейчас уснешь, то уже никогда не проснешься!

— Это так здорово… — Я чувствовала, что мой язык заплетается, каждое слово дается с огромным трудом.

— Что здорово?

— Уснуть и никогда не проснуться. Это легкая смерть. Легкая и такая приятная.

— Не хрен думать о смерти!

Сашка все-таки заставил меня засунуть пальцы в рот. Повиснув на унитазе, я почувствовала, как полилось все, что находилось в моем желудке. Меня рвало долго, наконец в унитазе стали виднеться первые капельки желчи. Когда все закончилось, я села и попыталась восстановить прерывистое дыхание.

— Живая? — спросил Сашка приглушенным голосом.

— Вроде живая.»

— Полегче?

— Полегче.

— Дышать тяжело?

— Да так, средней паршивости.

Сашка накинул на мои плечи халат и подошел к крану, чтобы ополоснуть свое вспотевшее лицо. Я сидела в своей любимой позе, поджав ноги под себя, и чувствовала, что постепенно прихожу в нормальное состояние. Но это было лишь мгновение. Я упала на холодный кафельный пол и стала громко рыдать. Помыв свои руки и лицо, Сашка закутал меня в махровый халат и понес в комнату. У дверей своей комнаты стояла вусмерть напутанная баба Глаша и с тревогой смотрела на нас.

— Иди спать, баба Глаша. Опасность миновала, — сказал Сашка, а я по-прежнему не переставала рыдать и при всем своем желании не могла успокоиться. Сашка посадил меня на диван. — Ну все, успокойся, самое страшное позади.

Я постаралась улыбнуться. Сашка сбегал на кухню и принес большую кружку крепкого чая.

— Выпей, будет полегче, вот увидишь.

— Легче?

— Ну конечно. Чай всегда помогает.

— Думаю, мне уже никогда не будет легче, — вздохнула я и сделала несколько глотков.

— Меня беспокоит твоя душа, — Сашка нервно заходил по комнате, посматривая на меня напряженным взглядом. — Знаешь, тогда в лесу ты была совсем другая.

— Откуда тебе знать? Ты видел меня всего несколько минут.

— Все равно. Первое впечатление очень верное. Ты была собранная, уверенная в себе, отчаянная, готовая пожертвовать своей жизнью ради жизни совершенно незнакомого человека. Сейчас с тобой что-то творится, а я не могу понять что. Мне кажется, у тебя больная психика.

— Ты не ошибся, у меня и в самом деле больная психика.

— И давно?

— Нет. С тех пор как я полюбила свою дочь.

— А когда ты ее полюбила?

— Когда она родилась. Ну что, теперь ты не захочешь жениться на женщине с больной психикой?

— Я этого не сказал. Кстати, я знаю, как излечить твою психику.