Госпожа замка Меллин

Я долго смотрела на эти странные лица и так задумалась, что не заметила, как Элвина, перегнувшись через парту, выхватила листок из моих рук.

– Это мое, – сказала она.

– А это – ужасно дурные манеры, – отомстила я.

– Вы не имеете права брать мои вещи.

– Дорогая моя, листок был в твоей тетради.

– Ему там не место.

– Тогда его и наказывай, – легко ответила я. Потом добавила, уже более серьезным тоном: – Прошу тебя, не вырывай ничего у людей из рук. Это очень некрасиво.

– Извините меня, – сказала Элвина, но голос ее еще звучал дерзко.

Я вернулась к проверке примеров, большинство из которых она решила неверно. Арифметика не была ее любимым предметом. Возможно, именно поэтому вместо того, чтобы решать задачи, она рисовала разные лица. Почему она так рассердилась? И зачем нарисовала эти лица так, что они напоминали сразу и Джилли и ее саму?

– Элвина, – сказала я ей, – тебе нужно уделять больше внимания арифметике.

В ответ она что-то буркнула невразумительное.

– Ты совсем не усвоила правило умножения. Если бы ты считала так же хорошо, как рисуешь, я была бы тобой очень довольна.

Она промолчала.

– Почему ты не захотела показать мне свои рисунки? Некоторые из них получились действительно хорошо.

Снова молчание.

– Особенно мне понравилось изображение твоего отца.

Даже сейчас при одном лишь упоминании его имени, на ее губах появилась нежная, хотя и немного грустная, улыбка.

– А лица этих девочек? Скажи мне, кто они? Это ты или Джилли?

Улыбка словно примерзла к ее губам. Затем она быстро спросила:

– А вам как кажется, мисс?

– Дай-ка мне еще раз взглянуть на них.

Поколебавшись, она все-таки протянула мне листок; ее глаза горели от нетерпения.

Я принялась внимательно рассматривать лица девочек, затем сказала:

– Вот это может быть либо Джилли, либо ты.

– Значит, вы все-таки думаете, что мы с ней похожи?

– Н-нет. Мне до сих пор это и в голову не приходило.

– А сейчас вы так думаете?

– Ты в том возрасте, когда дети бывают похожи друг на друга.

– Я совсем не похожа на нее! – закричала она. – Я совсем не такая, как эта… идиотка.

– Элвина, ты не должна так говорить. Неужели ты не понимаешь, как это жестоко?

– Да, вы правы. Но все равно, я не такая, как она. Я не хочу, чтобы вы так обо мне говорили. Если вы еще раз так про меня скажете, я попрошу отца, чтобы он прогнал вас. Он это сделает… если я попрошу его об этом. Мне стоит его только попросить, и вы отсюда уедете.

Она перешла на крик, пытаясь убедить себя сразу в двух вещах: в том, что она ни капельки не похожа на Джилли, и что ей достаточно только о чем-то попросить отца, как любое ее желание будет исполнено.

Почему? Снова задала я себе этот вопрос. В чем причина такой ярости?

На ее лице застыло замкнутое выражение.

Спокойно взглянув на часы, приколотые к корсажу серого платья, я сказала:

– У тебя осталось ровно десять минут, чтобы закончить сочинение. – И, придвинув к себе учебник арифметики, я сделала вид, что внимательно изучаю его.

Второе происшествие расстроило меня еще сильнее. День прошел спокойно. Закончив занятия с Элвиной, я, как обычно, пошла гулять в лес, а когда вернулась, у парадного крыльца стояло два экипажа. Один из них я узнала – это Питер и Селестина Нэнселлок приехали из Маунт Уиддена. Второй экипаж был мне незнаком: очень красивая карета с гербом. Интересно, чей это герб, подумала я, прежде чем спохватилась, что меня это не должно касаться.

С заднего крыльца я быстро поднялась к себе. Ночь была теплая, и, сидя у открытого окна, я слышала звуки музыки, которые доносились из окон гостиной. Я догадалась, что Коннан Тре-Меллин принимает гостей.

Мое воображение немедленно нарисовало их сидящими в одной из тех комнат, где я так и не была. А почему, собственно, это тебя задевает? Ты всего лишь гувернантка. Коннан Тре-Меллин, элегантно одетый, наверное, сидит сейчас за карточным столом или слушает музыку вместе с гостями.

Я узнала «Сон в летнюю ночь» Мендельсона, и меня вдруг охватило страстное желание быть рядом с ними. Странно, что никогда раньше я не испытывала такой потребности ни в доме тети Аделаиды, когда она устраивала свои вечера, ни на обедах у моей сестры Филлиды. Теперь же меня снедало любопытство, и я не удержалась от соблазна позвонить и вызвать Китти или Дейзи, которые всегда все знали и с радостью делились своими знаниями с любым, кто был готов их слушать.