Госпожа замка Меллин

И вдруг я догадалась, что произошло. Дело было не в зеленом платье, не в янтарном гребне и даже не в бриллиантовой броши. Просто я была влюблена, а ничто не украшает так, как любовь. Ну и пусть моя любовь смешна и безнадежна. Я чувствовала себя, как попавшая на бал Золушка: не верила до конца своему счастью, но была полна решимости насладиться каждым мгновением этого чуда, пока оно длится.

Во время танцев случилось одно странное происшествие. Моим партнером оказался сэр Томас Треслин – очень учтивый пожилой джентльмен. Он устал танцевать, и я предложила ему присесть и немного отдохнуть. Сэр Томас был мне очень признателен. Признаюсь, он мне понравился, хотя, наверное, в ту ночь мне нравились все без исключения.

– Я становлюсь староват для танцев, мисс… э-э… – сказал он.

– Лей, – подсказала я, – мисс Лей. Я служу здесь гувернанткой, сэр Томас.

– Да-да. Я хотел поблагодарить вас, мисс Лей. Тронут, очень тронут вашей заботой обо мне. Ведь вам, наверное, хочется танцевать?

– Я с удовольствием сама немного отдохну.

– Вы не только красивы, но и очень добры.

Вспомнив инструкции Филлиды, я приняла эти комплименты спокойно и непринужденно, как будто ничего более естественного и быть не может. Сэр Томас был не прочь поговорить.

– Моя жена просто обожает танцы. У нее очень живой и веселый характер.

– Она настоящая красавица, – отметила я.

Я заметила ее сразу же, когда вошла в залу. На ней было изумительное платье из бледно-лилового шифона на зеленом чехле. Вся она так и искрилась бриллиантами. Сочетание лилового и зеленого производило впечатление изысканности, и я подумала, не кажется ли мой собственный наряд ярко изумрудного цвета вульгарным по сравнению с ее туалетом. Как всегда и везде, редкостная красота выделяла ее на общем фоне.

Он кивнул, как мне показалось, немного печально.

Мы сидели и непринужденно беседовали. Оглядывая залу, я в какой-то момент подняла глаза, и мое внимание привлекло потайное окно высоко под потолком. Звездообразное отверстие было искусно замаскировано фреской, так что его практически невозможно было заметить. В отверстие окна кто-то наблюдал за происходящим в зале, но было слишком далеко, чтобы разобрать черты лица.

Конечно, Элвина, мелькнула у меня мысль. Разве она не говорила мне, что всегда, когда в доме бал, наблюдает за гостями через потайное окно? Однако почти немедленно я заметила ее среди танцующих и вздрогнула. Я совсем забыла, что сегодня Рождество – особый день, когда на балу позволено присутствовать не только гувернанткам, но и их воспитанницам.

На Элвине было прелестное платьице из белого муслина с широким голубым кушаком, а к корсажу приколот серебряный кнут. Но все это прошло как бы мимо моего сознания. Я снова быстро взглянула вверх: из потайного окна на меня смотрело неясное, неузнаваемое на таком расстоянии лицо…

Ужин был накрыт в большой столовой и пуншевой. Столы ломились от яств, и гости сами выбирали все, что хотели. По традиции на Рождество у прислуги был свой бал, и теперь гости, которым никогда не приходилось самим себя обслуживать, проделывали это с большим удовольствием. В такой традиции тоже была частица праздника.

Чего только не было на этих столах: всевозможные пироги, но не большие – такие едят только слуги на кухне, – а маленькие и изящные; различными способами приготовленные цыплята, рыба, мясо; отдельно стояла огромная ваза с горячим пуншем, еще одна – с глинтвейном, а кроме того медовое вино, виски, джин.

Питер Нэнселлок, с которым мы танцевали последний танец перед ужином, провел меня в пуншевую. Там уже были сэр Томас Треслин с Селестиной, и мы подошли к их столику.

– Сидите, пожалуйста, – сказал Питер, обращаясь ко всем нам, – я о вас позабочусь.

– Позвольте мне помочь вам, – предложила я.

– Нет, не позволю! – весело отозвался он. – Садитесь здесь, рядом с Селестой. – И наклонившись ко мне, он лукаво шепнул: – Сегодня вы не гувернантка, а леди, как и все здесь. Не забывайте об этом, тогда никому и в голову не придет это вспомнить.

Но я вовсе не собиралась позволить ему за мной ухаживать и подошла вместе с ним к буфету.

– О гордыня! – вполголоса заметил он, беря меня под руку. – Не она ли погубила целый сонм ангелов?

– Не уверена. По-моему, там все дело было в честолюбии.

– Готов поклясться, что вы и им не обделены. Но не будем больше об этом. Чем вас угостить? Не исключено, что вы правильно поступили, решив пойти со мной. Наши корнуэльские блюда иногда кажутся странными иностранцам из-за реки Тамар, вроде вас.