Заблудившаяся половинка, или Танцующая в одиночестве

– Нинок, ты меня любишь? – ни с того ни с сего спросил он прямо во сне, не просыпаясь.

– Любишь.

– Сильно любишь?

– Нормально люблю.

– Ты так отвечаешь, будто я спрашиваю, какой хлеб ты предпочитаешь – черный или белый.

– Как спрашиваешь, так и отвечаю.

– А ты чего не спишь?

– Сплю.

– Тогда спокойной ночи.

– Спокойной ночи. Скоро уже светать начнет.

Борис повернулся на другой бок и громко захрапел. Я встала, уселась на подоконник, смотрела в окно и боролась с тошнотой, которая была результатом невообразимого нервного срыва и хронического недосыпа. Мутная одурь давила на мозг. В домах напротив зажигались окна, я представляла, как собираются на работу незнакомые люди, и остро чувствовала свое одиночество. Я посмотрела на спящего мужа. После того что произошло, между нами появился барьер, который вряд ли удастся сломать.

Я вышла из комнаты. На кухне горел свет. Маринка пила крепкий кофе и курила сигарету за сигаретой. Выглядела она ужасно.

– Марина, ты не ложилась еще?

Сестра усмехнулась:

– На том свете высплюсь. Скоро так буду спать, что даже если кто и захочет меня разбудить, то уже не сможет этого сделать. Извини. Это черный юмор.

– Мне надоел твой черный юмор.

– Я же тебе сказала «извини». Ты тоже выглядишь паршиво. Ты-то спала?

– Пыталась, но у меня ничего не получилось. Не смогла.

– А Борис?

– А что ему? Дрыхнет как убитый. – При слове «убитый» я слегка смутилась и быстро спросила: – А ты что, всю ночь кофе пила?

– Пила.

– Так же сердце посадить можно.

– Да Бог с ним, с сердцем… У меня уже все на свете посажено. И сердце, и душа – все…

Заметив у дверей сумку с вещами, я удивилась:

– Что это?

– Моя сумка.

– А зачем ты ее в коридоре поставила? Чтобы все спотыкались?

– Она тебе мешает?

– Очень.

– Не переживай. Скоро уберу. Сейчас на дорожку еще пару минут посижу и буду собираться.

– Куда?

– Домой. В Питер. Я позвонила. Самолеты с девяти утра летают. Билеты – свободно. Цены нынче кусаются, не всем по карману. А мне можно и шикануть, в дальнейшем, может, и не придется.

– Чего ты вдруг собралась?

– Хорошего понемножку. Погостила, и хватит. Я ведь и в самом деле попрощаться приехала. Извини, если что не так. Ты всегда была хорошей сестрой. Можно сказать, самой лучшей сестрой на свете. Не держи на меня зла. – Марина высоко подняла голову и постаралась выдавить из себя улыбку, но то, что у нее получилось, напоминало нервный тик.

– Ты хочешь сказать, что я тебя больше не увижу?

Борис, вероятно, почувствовал мое отсутствие, проснулся и пришел на кухню. Откровенно зевнув, он потер заспанные глаза и посмотрел на часы:

– Уже утро, что ли?

– Утро, – в один голос ответили мы. – Семь часов.

– А вы еще не ложились? Ну вы даете… А сумка в коридоре? Вы куда-то собрались?

– Это я собралась. – Маринка посмотрела на часы.

– Куда? – не сразу понял Борис.

– Домой. В Питер.

– Так тебе же нельзя домой… Тебя же убьют сразу…

– А у меня выбора нет. Какая разница, где меня убьют, здесь или в Питере. Лучше сдыхать на родной земле, в родных стенах.

Борис опустил глаза и стал нервно топтаться на месте, как нашкодивший школьник.

– Маринка, ну что ты говоришь, ей-богу! – пробормотал он.

– Я сама свою жизнь загубила. Обижаться не на кого. Если только на саму себя. Так что, ребята, я на вас зла не держу. Сама в это дерьмо влезла, сама должна и расхлебывать. По-другому просто никак.

– Я сегодня же постараюсь сделать все возможное, чтобы побыстрее деньги для тебя выдернуть. Приложу все усилия, – решительно сказал Борис.

– Ничего не надо прикладывать. Уже слишком поздно. Поеду я. Вы на меня зла не держите. Простите, если что не так. Вы оба очень хорошие, и я вас очень люблю. Любите друг друга и живите дружно. Не ссорьтесь по мелочам, у вас целая жизнь впереди. Борис, береги Нинку. Она у тебя просто золото. Редкая женщина. Такую еще поискать надо. Нина, не суди Бориса строго за то, что он загулял. Он же мужик. Ищи причину его неверности не в нем, а в себе и постарайся ее искоренить. Уверена, у вас будет все хорошо. В любой семье бывает раздор, от этого никуда не денешься. Милые бранятся, только тешатся. Нужно уметь друг друга прощать. На то она и семья. Если решили жить вместе, то просто обязаны уступать. Ладно, братцы-кролики. Мне пора. С вами хорошо, но дома лучше.

Маринка всхлипнула и направилась к двери. Я бросилась следом и в самый последний момент успела преградить ей дорогу.