Исповедь грешницы, или Двое на краю бездны

Ощущать сладострастие, которое исходило у меня изнутри…

Когда все закончилось, я прижалась к любимому как можно сильнее и начала медленно приходить в себя, коря нас обоих за то, что все закончилось и мы должны вернуться в реальную жизнь. Я шевелю онемевшими пальцами на затекших ногах и говорю одну и ту же до боли знакомую фразу:

— Господи, как же сильно я тебя люблю… Как сильно…

Я думаю о наших отношениях как о чем-то невозможном, из ряда вон выходящем и понимаю, что, несмотря на мой грех, они не вызывают у меня печали.

Я не чувствую ни угрызений совести, ни раскаяния.

Я чувствую только необыкновенную нежность. Я бесконечно благодарна мужчине, который сейчас рядом со мной, несмотря на то что с того самого момента, как он вошел или даже ворвался в мою жизнь, я испытала столько душевной муки и столько боли…

Я благодарна ему за то, что он есть, за то, что он стал частью меня и неотъемлемой частью моей жизни.

И это несмотря на то, что я тысячу раз пыталась его забыть, бежать сломя голову, перечеркнуть все одним махом. А однажды… Однажды я просто поняла, что смогу убежать от чего угодно, но только не от самой себя. Если я зачеркну наши спонтанные, безумные и нереальные отношения, значит, зачеркну часть самой себя…

— Ева, тебе не кажется, что нам уже пора? Мы с тобой отсутствуем ровно сорок минут.

— Сколько?!

— Сорок минут.

— Да ты что, с ума сошел?! — Я тут же подскочила и принялась одеваться.

— Почему только я? Мне кажется, что мы сошли с ума оба.

— Почему ты столько времени молчал?!

— Ты знаешь, у меня как-то не было времени посмотреть на часы.

— Бог мой… Кошмар какой. Что мы теперь скажем?

— Что-нибудь да скажем. Не в первый же раз нам приходится что-нибудь говорить…

Глава 2

— Дай я сам застегну крючочки на твоем лифчике.

— Ром, я сама. Так быстрее. Мы здесь с тобой уже почти час. Наши там, наверно, такой скандал устроили. Даже страшно подумать.

— Ева, пять минут меньше, пять минут больше — уже роли не сыграет. Я не хочу нарушать наш ритуал.

Я привык сам надевать на тебя лифчик, и мне совсем не хочется изменять своим старым привычкам.

— Ром, ну это какое-то ребячество. — От одной мысли, что мне сейчас придется посмотреть в глаза своему мужу, мне становилось по-настоящему страшно.

— Это не ребячество. Это мои небольшие слабости, и я не хотел бы, чтобы ты меня ущемляла даже в этом.

Я посмотрела на совершенно обнаженного стоящего напротив меня Романа, остановила взгляд на его уже поникшем мужском достоинстве и протянула ему свой лифчик.

— Хорошо, надевай. Только по-быстрому. И сам давай одевайся. Вдруг уже паром без нас уплыл на берег. И куда мы с тобой поплывем на этой резиновой лодке?

— Не волнуйся. Без нас никто никуда не уплывет.

Я застегиваю тебе лифчик и оденусь ровно за минуту.

Не паникуй.

Я слегка приподняла руки и со словами:

— Надевай, — приготовилась к столь торжественному для нас обоих событию. — И постарайся как можно быстрее. Там, наверно, тебя уже жена заждалась. Наверняка все глаза проглядела.

— Пять секунд, а то твой драгоценный супруг уже рвет и мечет.

В тот момент, когда Роман ритуально застегивал лифчик, меня словно током ударило, и я тут же повернулась в противоположную от нас сторону. Прямо перед нами стоял изрядно вспотевший от интенсивной гребли турок и пожирал нас глазами, в которых читался неподдельный ужас.

— Вы так долго ходили в туалет., Я несу ответственность. Я волнуюсь. Я взял вторую лодку, чтобы вас искать.

— А мы еще не доходили. — Роман тут же залился алой краской и принялся одеваться.

— Паром поплывет на берег, а вас нет.

— Да не кипишуй. Считай, что мы уже на пароме.

Я стояла как вкопанная и наблюдала за тем, как одевается Роман. Мне хотелось закрыть глаза и понять, что все, что происходит в данный момент, дурной сон. Обыкновенный дурной сон. Я проснусь и посмеюсь над тем, что мне мог присниться подобный кошмар. Обязательно посмеюсь.

Ошарашенный от увиденного турок перевел глаза в сторону моей персоны и сказал хитрым голосом:

— Ваш муж волнуется больше всех. Он очень переживать. Это он послал меня за вами.

Естественно, я ничего не ответила, потоку что мне было просто нечего говорить. Да и что я могла ответить… Все, что я могла в данный момент, — это опустить глаза в землю и тихо сказать:

— Ром, давай быстрее.