Исповедь грешницы, или Двое на краю бездны

А самое главное… Самое главное, что мне совершенно не хотелось этого делать. Мне хотелось просто молчать как рыба. Просто молчать, и все… Да уж, промолчать проще… Так действительно проще. Но не получится. Я должна говорить. Я должна обязательно говорить. Хоть что-то. Даже если я буду нести настоящий бред.

Роман остановился только тогда, когда нашел подходящее место, которое полностью соответствовало намеченным целям. Это была довольно внушительная размытая дождями яма, которая идеально подходила для того, чтобы скрыть следы нашего преступления. Когда мы засыпали турка травой и различными ветками, ни с того ни с сего пошел сильный дождь, хотя несколько минут назад на небе было ясное солнышко. Совершенно усталая и изможденная, я прижалась к Роману как можно сильнее и обвила его шею своими нежными и невесомыми руками.

— Ромка, что это?

— Это всего лишь дождь, — умиротворенным голосом оттого, что все закончилось, ответил он.

— Дождь?! — Ну да. Чудная, ты разве не видишь? Ты вся дрожишь. Пойдем к лодке.

— Опять дождь… А ведь мы с тобой и встретились в дождь… Почему мы не встретились в хорошую погоду?

— Не важно. Главное, что мы встретились.

— Это погода плачет по тому, что мы натворили.

— Ева, это просто дождь…

Я как-то невесело улыбнулась и подумала о том, что, какой бы сильной я ни была, я не смогу скрыть переполняющий меня страх, печаль и тоску.

— Ром, ты меня любишь?

— Дуреха, ты же сама все знаешь…

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Конечно, люблю.

— Тогда нам ничего не нужно бояться.

— Нам нужно быть предельно осторожными и надеяться на то, что все обойдется…

Глава 3

Чем ближе мы подплывали к парому, тем больше я боялась поднять голову и увидеть своего супруга.

В голове прокручивались самые нелепые и нереальные картинки, которые мне предстоит увидеть. Я представляла страшно бледного Виктора, который лежит без сознания, или Виктора, которым держится за сердце, пьет валидол и обзывает меня самыми последними, гадкими словами, которые я действительно заслужила. А быть может, Виктора, который поднимает руку и при всех туристах отвешивает мне чересчур болезненную и унизительную пощечину.

Роман не произносил ни единого звука, но по тому, как активно он греб веслами, можно было понять, что он заметно нервничает.

— Ром, а что ты скажешь про свою прокушенную губу? — поинтересовалась я еле слышно. — У тебя на ней кровь запеклась.

— Скажу, что ты мне ее прокусила в порыве страсти, — как-то не к месту пошутил Роман.

— Не смешно.

— А я и не пытаюсь тебя рассмешить.

— Ты так и не ответил на мой вопрос.

— Я ответил.

— Твой ответ не принимается. Я хотела услышать от тебя совсем другое.

— Ах, другое. Хорошо, я тебе скажу.

— Скажи.

— И скажу.

— Ну, скажи, — не хотела сдаваться я, несмотря на то что мое нынешнее состояние было приближено к панике.

— Я скажу, что мне уже надоела вся эта комедия до чертиков.

— Какая комедия?

— Та, которую мы ломаем. Я скажу, что такая жизнь, которую мы с тобой ведем, ужасно меня достала! Мне надоело это вранье, эти шифры и эта ежеминутная ложь. Я устал прятать свою любовь, жить какими-то непонятными встречами. Я попал в замкнутый круг и не знаю, как из него выбраться. Из-за своей любви я совершил преступление. Я устал от того, что у нас нет будущего, а настоящее меня страшно пугает. Я не хочу думать о чувстве долга. Я вообще не хочу думать…

Роман плел в том же духе что-то довольно длительное и утомительное. Его блуждающие глаза бегали из стороны в сторону, а слова постепенно теряли связь. Видимо, сказалось нервное напряжение, и его понесло. И все же я смогла понять смысл Ромкиных слов. Он говорил, что обязательно все поменяет, что надо что-то решать, что так больше нельзя. Он говорил и убеждал себя в том, что уже пора предпринимать какие-то решения и стремиться к коренным переменам. Он говорил… А я знала, что, когда он говорит, ему становится легче. Значительно легче, потому что он все равно ничего не сможет сделать, ничего поменять или хоть что-то решить. Потому что мы слишком повязаны. Потому что он не сможет без своих мальчишек. Потому что он очень долго добивался расположения своей жены и отбил ее с небывалым натиском у своего друга. Потому что она прекрасная хозяйка, а ее маринованные грибочки вызывают восхищение у всей округи. Потому что она не представляет, как можно жить без Романа, и привыкла к стабильности и комфорту. А еще потому, что у меня есть муж, наша доченька и своя размеренная, наработанная годами спокойная жизнь. Потому, что мой муж никогда от меня не откажется и все мои чувства к другому мужчине примет за самую настоящую блажь. Потому, что мы слишком поздно встретились, и потому, что мы уже давно стоим на краю бездны…