Невидимая река

Мы останавливаемся у одного из множества деревянных столбиков, устроенных специально для желающих искупаться паломников. Привязываем лодку. Я раздеваюсь. Перешагиваю через борт и опускаю ноги в воду. Наклоняюсь. Али откидывается к противоположному борту, чтобы лодка не опрокинулась.

Я соскальзываю с борта лодки и погружаюсь по грудь.

Вода принимает меня, и я уже не держусь за край борта.

Чувствую течения обеих рек. Теплые струи Ганга, прохладные потоки Джамны. Здесь мелко. Ступни касаются дна, и я могу идти.

Али радостно смеется.

Мимо проплывает туша какого-то животного. Я окунаюсь с головой. Выныриваю, дышу, сияет яркое солнце, блики на воде. Али продолжает веселиться.

Я снова погружаюсь с головой.

И на этот раз понимаю, что место правильное.

Платт — совсем другое дело.

А эта река правильная.

Наконец-то я здесь.

Вода накатывает на меня.

Открываю глаза, но ничего не вижу, хотя у меня превосходное зрение, и я понимаю высший смысл происходящего: почему я оказался здесь в этот день, в это время, в настоящий момент.

Я все понимаю, все сомнения разрешены. Я потерпел поражение. Не принес избавления, не явил высшей справедливости небес. Не призвал к ответу убийц Виктории. Целый список, чего я не. В качестве сына, полицейского, просто в качестве человека. Позволил преступникам ускользнуть, да еще и усилил их положение. Не уберег друзей от смерти. Не совершил в этой жизни вообще ничего.

Смой с меня все мои грехи.

Все…

Мама. Умирает. Пальцы ее рук холодны. Ее погубили. Слова утешения — все пустое. Никакого смысла. Какая глупость. Спасти ее не было никакого шанса. Ни у кого.

И вот я здесь.

Наконец.

Река смерти. Континент смерти. Мои ноги стоят в грязи. Мои грехи — только часть упущенного. Я предоставил всему идти своим чередом. Конечно, можно сказать, что я уберег отца, что он бы не вынес, если бы меня убили, но это оправдание трусости. Я просто испугался. И выбрал самый простой выход, пустив все на самотек. И в довершение я оклеветал Джона, чтобы в очередной раз спасти свою голову.

Теперь единственное, что мне остается — это вдохнуть воду в легкие. Дать реке очистить меня изнутри.

Мое тело скорчится, в трахеи попадет вода вместо воздуха, сердце еще будет биться, но кислород перестанет поступать в кровь. Углекислому газу некуда будет деваться. Сердце будет сокращаться какое-то время, но потом остановится. Мозг выдержит еще минуту, может, две, страдая без кислорода, требуя воздуха. Вскоре затихнет и он, химические реакции внутри него прекратятся, я потеряю сознание и, возможно, увижу белый туннель, который видят люди, когда нейроны высвечивают произвольные образы в коре их головного мозга.

И я поплыву туда, и в ближайшие десять минут мой мозг умрет. Я стану ничем. Ведь не случайно именно индийские мистики сформулировали понятие «ничто».

Я нагибаюсь и зачерпываю ил со дна.

Река течет, моя улыбка делается шире, рот постепенно открывается. Густая, мутная вода попадает мне на язык и проникает в горло.

Я захлебываюсь, с силой разжимаю себе челюсти руками. Делаю выдох и следом вдох.

Боль нестерпимая. Как электрошок. Легкие ревут, все тело сопротивляется. Я пытаюсь справиться с порывом защитить легкие и мозг. Перебарываю желание всплыть на поверхность.

И снова глотаю.

Я иду к вам.

Мама, Виктория, Джон.

Святая троица, мои утраты.

Иду к вам.

Хотя я знаю: меня ждете не вы, не сон, но исчезновение. В этих бурых мутных водах. Ил на зубах. Ноздри горят.

Но все равно, я иду к вам.

Подходящее место, самое время.

Река заполняет меня.

Да.

К вам, скорее.

Джон.

Виктория.

Мама.

Мои волосы.

Рука.

Солнце.

Рука вытаскивает меня за волосы из воды, я слышу голос:

— Хватит тут дурь страдать. Заразы наберешь. Не верь в эти сказки про священность воды. Это для дураки. Я мусульманин. Я выше подобных суеверия. Этот город называется Аллахабад. Есть только один Бог — Аллах. Аллах — наш Бог. Никакой дух нет. Никакой священный вод нет. И никакой Невидимой рек нет.

— Нет? — бормочу я сквозь кашель, тошноту, выплевывая воду изо рта.

— Нет! Давай я помогу тебе залезать в лодку.

Я не успеваю ответить, как его руки уже затаскивают меня в лодку, я кашляю, изо рта льется вода, которой я успел наглотаться, я судорожно хватаю ртом воздух.