Невидимая река

— Нет.

— А чем занимались твои родители?

— Отец был механиком, он временами посещал колледж, получил хорошую квалификацию. Мама работала в компании под названием «Дэйри Куин», о которой ты, вероятно, ничего не слышал, в Денвере мне не попадались ее филиалы.

— Значит, вы были типичными представителями рабочего класса? — спросил я, смягчая вопрос улыбкой, поскольку есть люди, которых подобные вопросы могут задеть и обидеть.

— Наверное, мне не хватает э-э…

— Чего?

— Ничего.

— Нет, скажи. Чего? — настаивал я.

— Не знаю, зачем я тебе все это рассказываю, но у меня с отцом были натянутые отношения, мы годами не разговаривали.

— Как так получилось?

— Ну, он развелся с мамой, а поскольку он был порядочным проходимцем, у него нашлись хорошие адвокаты, и моя мать осталась ни с чем. Это первое. А потом, когда я пошла в колледж, он обещал платить, но быстро прекратил. И решил не давать мне ни гроша, пока я сама не приползу к нему на коленях. А мне и в голову такое не приходило, я ведь знала, как он обошелся с мамой.

— Прости. Он, выходит, просто ублюдок какой-то.

— Да. Был. Хотя, может, он жив до сих пор. Не хочу об этом говорить. А твои родители чем занимались?

— Они были учителями — математика и английский. Отец на пенсии, мать умерла.

— О, сожалею… а от чего она умерла? То есть если ты не…

— У нее был рак шейки матки, сначала поставили неправильный диагноз, а когда наконец разобрались, в чем дело, было уже поздно. Попробовали альтернативное лечение, но это не помогло, — вкратце рассказал я.

— Мне очень жаль, что так вышло, — сказала она. — А сколько тебе было лет, когда ее не стало?

— Восемнадцать, я учился на втором курсе. Мои брат и сестра жили в Англии, а отец занимался всем этим политическим бредом; мама была фактически предоставлена сама себе, это было просто ужасно, поверь. Хотя она крепилась, говорила, чтобы мы продолжали заниматься своими делами и жить прежней жизнью.

— Мне так жаль! — Она остановилась и посмотрела на меня с состраданием. Коснулась моей руки. В ответ я сжал ее руки.

— Моя бедная мама тоже уже могла умереть. — Ее лицо опечалилось воспоминаниями.

— А что такое?

— Ей всего шестьдесят восемь, но у нее болезнь Альцгеймера на начальной стадии, она с трудом меня узнает, такое горе. Чарльз отвез ее в Денвер, в чудное место. Господи боже мой! Я совсем не хотела говорить об этом, все это так страшно…

Я понимающе кивнул. Этот разговор еще больше сблизил нас.

— Честно говоря, мне совершенно не нравится в Денвере, — вдруг сказала она спустя какое-то время.

— Если тебе здесь не нравится, что же ты не уезжаешь?

— Ну, дело в том, что Чарльзу нужно быть здесь, всякие политические резоны, тебе не просто это понять. В этой стране вся политика в частных руках. Нам нужно быть здесь.

— Разве у Чарльза есть политические амбиции?

— Мне кажется, у всех у нас они есть, разве не так?

— У меня нет. Да я и не помню видных деятелей, выходцев из штата Колорадо.

— Что ты! Последней знаменитостью был Гэри Харт, все знают, что с ним случилось.

— А, скандал с девицей на яхте!

Я выругался про себя, поскольку мы уже подошли к фургону. Все остальные сидели внутри, в том числе и сияющий Чарльз в мягких, удобных брюках «Докерс», туристских ботинках и старомодной оксфордской рубашке. Волосы зализаны гелем. Он выглядел моложе своих лет, как отпрыск-идиот миллионера или президента яхт-клуба на светском приеме. Само собой, он и был сынком миллионера, притом именно идиотом. Мне стоило усилий скрыть свою ненависть к этому болвану. Он подскочил к нам, поцеловал Амбер, пожал руку мне:

— Так, ребята, надеюсь, вы подготовились к вечеринке?

— Что за вечеринка, Чарльз? — спросила Амбер возбужденно.

— Мы только что подписали десятитысячного члена общества! — ответил он и снова крепко поцеловал ее.

— Как здорово! — Лицо Амбер сияло от радости.

— Да, десять тысяч за такое время — лучше некуда. Как раз столько, сколько было нужно. Столько и набрали! Десять тысяч! Если бы мы могли с помощью рассылки подбить каждого отвалить сто баксов, в активе нашего комитета политических действий был бы миллион долларов, тогда как остальные даже не начинали сколачивать капитал…

Неожиданно Чарльз осознал, что слишком разговорился. Глянул на меня и вымученно улыбнулся. Потом повернулся к Амбер и снова ее поцеловал.