Азарт охоты, или Трофеи моей любви

— Не смешно.

— Извини. Не хотел тебя обидеть.

— Уж лучше бы я побывала у инопланетян, чем получить сегодняшнюю мою жизнь. Первое время я чувствовала себя запуганным зверьком. Не девушка, а просто зомби. Потерять информацию о себе — значит потерять себя. А для человека нет ничего страшнее, чем исчезнуть как личность. Просто однажды очнуться и перестать существовать... Первое время я так мечтала вернуть потерянное прошлое, родных и прежнюю жизнь. Мне очень хотелось найти свой дом.

— Рада, тут главное не паниковать. Я слышал, память у человека при подобных случаях не исчезает бесследно. При амнезии она блокируется. Мне кажется, что у тебя не восстановилась память, потому что тобой практически никто не занимался. Хоть что-то же ты должна вспомнить...

— Может быть. В памяти осталась только первая школьная любовь. Маленький кусочек из жизни. Не помню ни города, ни школы, а только смутные очертания одного мальчишки. Увы, больше ничего вспомнить не могу, но при этом знаю, что умею водить машину, плавать, а когда увидела компьютер, села и автоматически стала работать, хотя раньше утверждала, что никогда с ним дела не имела. Было время, когда я жаловалась на постоянные головные боли, а сейчас это прошло.

— Говорят, во время релаксации, медицинских процедур многие вспоминают прошлое. — Тим как мог пытался вселить в меня надежду. — Ты ведь как-то узнала, что Кира твоя тётя.

— Да никакая она не тётя, а совершенно посторонний мне человек.

— Получается, ты меня обманула?

— А что я могла сказать первому встречному?

— Одно радует: теперь ты меня первым встречным не считаешь.

— Прожив в лесу четыре месяца в замечательной семье, я попросила лесника отвести меня в ближайший населённый центр в отделение милиции. Пришло время узнать, кто я такая. Лесник с женой очень расстроились, ведь я для них была вместо дочери. Собирала ягоды, варила компоты и даже научилась охотиться. Прощалась я с ними очень тяжело. Сердце кровью обливалось. Ближе и роднее их у меня никого не было. Лесник привёз меня в ближайшее отделение милиции и честно рассказал, что нашёл меня в лесу несколько месяцев назад с огнестрельным ранением и черепномозговой травмой. Сказал, что я ничего не помню: ни имени, ни фамилии, ни того, что было со мной раньше. При этом не веду себя как первобытный человек, не спрашиваю, для чего нужны вилки, ложки и как включать приёмник. Всё это я отлично знаю. Инстинкты и рефлексы у меня хорошо сохранены. Пропала память на людей и события, которые были до ранения. И ещё добавил, что моя амнезия требует тщательного изучения. Нужно найти моих родных и показать меня хорошим специалистам. Милиционер странно посмотрел на меня и сказал, что никаких сведений о том, что в Тверской области кто-то разыскивает без вести пропавшую, похожую на меня девушку, нет. Видимо, я из других мест. Пообещал обязательно сделать запрос. После того как лесник уехал, пожилой участковый сообщил, что не может оставить меня ночевать в отделении, ведь я не преступница, ничего не натворила, и повёл в свой дом. Тамто я и познакомилась с Кирой.

— А она как там очутилась?

— Участковый оказался её отцом. Кира приехала на недельку отдохнуть из столицы. Так мы и познакомились. Когда я увидела её роскошную машину, то попросилась за руль и обнаружила, что умею отлично водить. В первые два дня мне показалось, что я нашла подругу. Как жестоко я ошиблась! Этот дом стал для меня настоящей тюрьмой, а Кира — надзирательницей. Жизнь в лесу показалась мне раем. Вскоре отец Киры сказал, что наконец ему удалось выяснить, кто я такая. Правда, уточнил, что это не из официальных источников. Объяснил, что в прошлой жизни я торговала наркотиками и меня разыскивают, чтобы потребовать должок.

— Ты поверила?

— Тогда да. И страшно перепугалась. Мне сказали, что моя амнезия в большей степени вызвана тем, что я долгое время употребляла наркотики. Однажды меня решили отправить как наркокурьера, чтобы переправить партию в другой регион. Я взяла наркотики и решила кинуть тех, кто дал мне задание. В общем, присвоила всё себе. Искала, кому можно выгоднее продать. В результате меня нашли, отвезли в лес, думали, что убили. Когда я всё это услышала, у меня началась истерика. Кира сказала, что братва по-прежнему меня ищет. Потому что один из отморозков приехал на следующий день, решив всё-таки закопать труп, но увидел, что его нет. Партию наркотиков так и не нашли. Ещё она сказала, что никто не знает моего настоящего имени, так как я жила и торговала наркотой в деревне, в старом доме. В той деревне много заброшенных домов. Все наркоманы звали меня не по имени, а по кличке «Доза». Я круглая сирота, беспризорница, бывшая вокзальная попрошайка. После того как у меня закончилась истерика, Кира предложила мне не делать официальный запрос через милицию. Мол, когда узнаю свои имя, фамилию и возраст, мне легче не станет. Меня или прикончат свои, или сдадут ментам и я сяду за наркоту. У братвы среди ментов много своих людей. Тогда я пожалела, что осталась жива. Лучше бы лесник не находил меня в том лесу...