Ликвидатор, или Когда тебя не стало

– Он хочет увезти меня в Испанию.

– Господи, кто ж тебя с такой репутацией выпустит!

– Говорит, что выпустят.

– Брешет. Это невозможно.

– А вдруг… Я ему верю.

– А как же я?

– И тебя заберем. Найдем там тебе знатного испанца.

– Нет, Жанка, я не могу. Моя родина здесь. Я хочу в театре играть. Сама сказала, что можно взятку сунуть.

– Ее надо не просто сунуть, а уметь преподнести. Это две разные вещи. Если ты ее «сунешь», то ее могут и не взять. Улавливаешь?

– Я знаю. А насчет замужества… Такого бурного романа, как у тебя, у меня нет. Замужем я уже побыла, больше не хочется.

Мы решили выйти на балкон и погреться на солнышке.

– Вид какой хороший – прямо на ВДНХ. Ты когда в последний раз там была? – спросила Маринка.

– Я уже не помню. Давно. Там еще выставка крупного рогатого скота была.

– Теперь там ничего нет. Один большой базар. Там, где раньше ты на коров любовалась, машинами торгуют.

– А как же выставка?

– Выставлять больше нечего, отвыставлялись. Какие могут быть достижения, если в нашей стране уже давным-давно никаких достижений нет? Правда, осталось одно достижение – это торговля. Это достижение теперь в каждом павильоне выставляют.

Неожиданно на соседний балкон вышла молодая симпатичная девчушка лет восемнадцати. Достав сигаретку, она окинула нас оценивающим взглядом.

– Во молодежь наглая пошла, – прошептала мне на ухо Маринка, – осматривает нас так, словно мы одногодки и к тому же соперницы.

– Насколько я поняла, эта девочка – сестра первой Пашкиной любви.

– А где теперь его первая любовь?

– Умерла.

Девчушка улыбнулась и лукаво спросила:

– Паша дома?

– Нет, – ответили мы в один голос.

– А когда будет?

– Скоро.

– А вы гости?

– Да, что-то в этом роде, – ответила я, повернулась и ушла в комнату.

– Наглая девица, – Маринка пошла следом за мной, – говорит о твоем Пашке как о своей собственности. Может, он с ней того…

– Не мели ерунды, – разозлилась я.

– Между прочим, ты и сама почувствовала. Вон как занервничала. Послушай, Жанка, я воспользуюсь случаем и позвоню на работу. Предупрежу, что заболела. У меня подружка на участке сидит. Потом больничный возьму, и все.

– Звони.

Пока Маринка звонила, я снова вышла на балкон и посмотрела на соседний.

Там никого не было. Тяжело вздохнув, я вернулась в комнату. Маринка положила телефонную трубку и сурово взглянула на меня:

– Не суетись. Она его не уведет. Молодая больно. Это ты, имея определенный жизненный опыт, можешь его специальность понять, а она ни за что не поймет. В этом твое преимущество. Странен все-таки человеческий организм – висишь на волоске от смерти, а еще умудряешься любить, ревновать, страдать.

Маринка села на диван и включила телевизор, а я легла рядом и положила голову ей на колени. Вскоре задремала.

Глава 11

Проснулась я оттого, что хлопнула входная дверь. На пороге стоял Пашка. В руках он держал пакет с продуктами и букет алых роз. Маринка так крепко уснула, что даже не услышала Пашкиного возвращения. Пусть спит. Все-таки пережить подобное потрясение – не шуточки для женщины с такой ранимой психикой, как у Маринки. Я тихонько встала, стараясь не разбудить подругу, укрыла ее пледом и подошла к Пашке.

– Это кому? – показала на роскошный букет цветов.

– Тебе, конечно, кому же еще?

– И за что я удостоена таким вниманием?

– Просто я тебя люблю. Ты разве не знаешь?

– Знаю.

– Никогда не дарил тебе цветов. Захотелось подарить. Ну что ты стоишь как вкопанная? Ставь цветы в вазу и возьми сумку с продуктами.

Я взяла цветы и поставила в вазу. Затем положила сумку с продуктами на стол. После чего взяла Пашку за руку и потащила в спальню.

– Ты чего?

– Тише. Пусть Маринка поспит. Она и так умоталась.

Быстро раздевшись, я с жадностью накинулась на своего ненаглядного.

– Ты сумасшедшая… – застонал он. – Почему так с ходу-то?

– А я по-другому не умею. Я же тебя люблю. Разве ты не знаешь?

– Знаю, – прошептал он. Насладившись друг другом, мы тихо лежали и разговаривали.

– Паш, а я ее видела, – честно призналась я.

– Кого?

– Ну сестру твоей погибшей девушки.

– Где? Она что, приходила?

– Нет. Она курила на балконе. Молоденькая такая.

– Да, ей семнадцать лет исполнилось. Она сейчас в университет поступает.

– Она про тебя спрашивала.