Снеговик

Стёп и Харри одновременно обернулись: это был адвокат Юхан Крон, который, казалось, успел принять душ, побриться и выгладить рубашку.

— О'кей, — ответил Харри, пожимая плечами, и позвал: — Холм!

В дверях позади Крона появилось веснушчатое лицо Бьёрна Холма.

— Позвони Одину Наккену в редакцию, — обратился к нему Харри и повернулся к Стёпу: — Ничего, если вещи я верну вам вечером?

— Подождите, — простонал Стёп.

В комнате стало совсем тихо. Арве Стёп сильно потер ладонями лоб, словно бы ускоряя движение мыслей.

— Юхан, — произнес он наконец, — иди. Я справлюсь сам.

— Арве, — предостерегающе сказал адвокат, — думаю, тебе не стоит…

— Возвращайся домой, Юхан, и ложись спать.

— Как твой адвокат я…

— Как мой адвокат ты сейчас захлопнешь пасть и исчезнешь отсюда! Ясно?

Юхан Крон выпрямился, собрал в кулак остатки своего адвокатского самолюбия, но передумал, как только увидел выражение лица Стёпа. Коротко кивнул, повернулся и вышел прочь.

— Где мы остановились? — спросил Стёп.

— В самом начале, — ответил Харри.

Глава 27

День двадцатый. Начало

Впервые Арве Стёп увидел Бирту Беккер на так называемом семинаре по усилению мотивации, куда руководители отправляли своих выдохшихся сотрудников на «турбонаддув», то есть на лекцию, которая должна была их воодушевить на еще более тяжкий труд. Согласно опыту самого Стёпа, все лекторы делились на три категории: деловые люди, которые добились успеха, но не имели особо свежих идей; спортсмены-медалисты, проявившие большое мастерство в никому не известном виде спорта, и альпинисты, которые однажды забрались на гору, спустились с нее и теперь всем об этом рассказывают. Общим для всех было только то, что успех делал их в глазах прочих средоточием какой-то совершенно особенной воли и высоких моральных качеств. Они были «мотивированные». И это должно было мотивировать остальных.

Арве Стёп, как обычно, выступал последним: его использовали как наживку, чтобы народ захотел прийти на семинар. Так что к концу он хорошо разобрался, кто есть кто, понял, что все докладчики — надутые Нарциссы, поделил их на те самые три категории и решил, что сам он относится к первой: «успех есть, оригинальных идей нет». Деньги, заплаченные за этот семинар, были выкинуты на ветер: большинство слушателей никогда не добьется особенных успехов, потому что — счастливцы! — они не имеют той патологической необходимости в чужом одобрении, какой страдают люди, стоящие на сцене. Включая его самого. Причиной его успеха, как он сам тогда сказал, следует считать то, что отец никогда особенно им не интересовался, поэтому Стёп был вынужден искать любви и одобрения у других и стал бы актером или музыкантом, если бы имел хоть какой-то талант в этой области.

Заскучавшая было публика начала смеяться и прониклась к лектору симпатией. Закончится это все — Стёп знал — полным восхищением. Поэтому он стоял и сиял. Сиял, оттого что все присутствующие знали, чего он добился в жизни. В заключение он поведал, что удача — главная составляющая успеха, с улыбкой отозвался о собственном таланте и доверительно сообщил, что благодаря бездарности и лени, которые процветают в норвежском обществе, преуспеть могут даже посредственности.

В конце ему аплодировали стоя.

А он улыбался, поглядывая на темноволосую красотку в первом ряду, которую, как потом окажется, звали Бирта. Он обратил на нее внимание сразу, как только вошел в зал. Он был уверен, что сочетание стройных ног и пышной груди, как правило, указывает на наличие силикона, но Стёп был не против женских ухищрений по части красоты. Лак для ногтей или силикон — какая, в сущности, разница? Когда аплодисменты переросли в овацию, он демократично спустился со сцены в зал и пошел вдоль первого ряда, пожимая слушателям руки. Жест, конечно, идиотский и больше бы подошел какому-нибудь американскому президенту, но ему на это было плевать, Стёпу даже нравилось эпатировать публику. Он остановился возле темноволосой женщины, которая смотрела на него, пылая румянцем от возбуждения. Он протянул руку, а она сделала реверанс, будто он был королевской особой, и ощутил ладонью острые уголки своей визитной карточки, которую передал ей во время рукопожатия. А еще он увидел на ее пальце обручальное кольцо.

Кольцо было матовым, а рука — бледной и маленькой, но пожатие оказалось неожиданно крепким.