— Ты хочешь сказать, что она могла убивать во сне? Как этот твой parasomniac?
— Это, конечно, спорный диагноз. Но ты представь человека, который время от времени действует в своего рода спящем состоянии, а потом не может вспомнить, что он делал, и у которого остается в памяти лишь неясная, фрагментарная картина случившегося.
— Хм.
— И представь еще, что эта женщина только в процессе расследования поняла, что это ее рук дело.
Харри медленно кивнул:
— А чтобы избежать наказания, надо подставить кого-то в качестве подозреваемого.
— Штука в том, — скорчил гримасу Столе Эуне, — что, когда речь идет о человеческой психике, нельзя ничего сказать наверняка: болезни как таковой мы никогда не увидим, так что говорить можем только о симптомах.
— Как грибок в стене.
— Что?
— Что может повлиять на психику человека и свести его с ума?
— Да все, что угодно! — простонал Столе Эуне. — Или ничего. Воспитание. Наследственность.
— Отец, склонный к насилию, к тому же алкоголик?
— Да! Девяносто процентов вероятности. Добавь мать, у которой по линии психиатрии не все благополучно, травму в детском или юношеском возрасте… Да мало ли что!
— А может так быть, что когда она подросла и стала сильнее своего отца-алкоголика, то попробовала причинить ему боль, убить его?
— Нет ничего невозможного. Я помню, как-то раз… — Столе Эуне наклонился, глаза его оживились. — Ага. Тебе, я вижу, пришло в голову то же самое, что и мне, Харри?
Харри Холе изучал свои ногти.
— Однажды ко мне попала фотография одного полицейского из Бергена. Он мне показался странно знакомым. Как будто я знал его раньше. И только теперь я понял почему. Они похожи. До того как Катрина Братт вышла замуж, у нее была фамилия Рафто. Герт Рафто — ее отец.
Скарре позвонил Харри по дороге к аэроэкспрессу. Харри ошибся: мобильного в туалете не нашли. Он был на багажной полке в одном из купе.
Через восемьдесят минут он поднялся в серое молоко. Капитан объявил, что в Бергене низкая облачность и дождь. Видимость ноль, подумал Харри. Летим по радару.
Томас Хелле, инспектор отдела розыска пропавших, позвонил в дверь, табличка на которой сообщала: «Андреас, Эли и Трюгве Квале», и она почти сразу распахнулась.
— Слава богу, вы приехали! А где остальные? — Открывший дверь мужчина посмотрел за спину Хелле.
— Я один. У вас по-прежнему никаких известий о жене?
Мужчина, который, как понял Хелле, и был тем самым Андреасом Квале, что звонил некоторое время назад в полицию, изумленно посмотрел на него:
— Я же сказал: она исчезла.
— Я знаю, но, как правило, пропавшие люди возвращаются.
— Какие люди?
Томас Хелле вздохнул:
— Послушайте, Квале, можно я зайду? А то тут дождь…
— Ох, простите! Прошу вас…
Ему было пятьдесят с небольшим.
Квале отступил в полумрак прихожей. За его спиной маячил темноволосый парень лет двадцати.
Томас Хелле решил остаться тут, дальше в дом не проходить. Людей сегодня не хватало: было воскресенье, а тех, у кого сегодня смена, бросили на поиски Катрины Братт. Все это сделали в строгой секретности, но пошли слухи, что она как-то замешана в деле Снеговика.
— Когда вы обнаружили, что она пропала? — спросил Хелле и приготовился записывать.
— Мы с Трюгве ходили в поход в Нурмарку. Вернулись сегодня. Нас не было дома два дня. Мобильные мы не брали. Дома ее не было, записки она не оставила, и главное, как я уже сказал, когда вам звонил, дверь была незаперта. А она ее всегда запирает на замок, даже когда находится дома. Моя жена — очень осторожная женщина. А тут — вся верхняя одежда на месте. И обувь. Только туфель нет. В такую-то погоду…
— Вы уже обзвонили всех ее знакомых? Соседей?
— Разумеется. Никто про нее ничего не знает.
Томас Хелле записал. У него появилось ставшее привычным щемящее чувство: пропала мать и жена.
— Вы сказали, что ваша жена — пугливая женщина, — сказал он. — Кому она могла открыть дверь и, возможно, впустить в дом? — Он покосился на отца и сына.
— Мало кому, — твердо ответил отец.
— Может быть, кому-то, кого она не опасалась, например женщине или ребенку?
Андреас Квале кивнул.
— Или кому-то, кто изложил подходящую причину для визита, например, электрику — проверить счетчик.
Супруг пожал плечами: