132  

— Слушай, Катрина. Я пришел помочь тебе. Тебе нужна помощь. Ты больна, Катрина. Вот почему ты совершила все эти убийства.

Катрина медленно покачала головой и показала на берег:

— Я два часа сидела там и ждала тебя, потому что точно знала: ты приедешь. Ты всегда находишь то, что ищешь. Вот почему я тебя выбрала.

— Выбрала?

— Да, выбрала, чтобы ты нашел мне Снеговика. Вот почему ты получил то письмо.

— А почему ты сама не стала его искать? Далеко ходить бы не пришлось.

Она покачала головой:

— Я пыталась, Харри. В течение многих лет. И поняла, что не справлюсь. Это мог сделать только ты, ведь ты единственный, кому удалось поймать серийного убийцу. Мне нужен был Харри Холе. — Она грустно улыбнулась. — Последний вопрос, Харри. Как ты догадался, что я тебя обманывала?

Харри думал о том, как все произойдет. Пуля в лоб? Раскаленная петля? Морская прогулка и камень на шее? Ему должно быть страшно. Невообразимо страшно, так страшно, что он должен упасть перед ней на палубу и умолять оставить в живых. Отчего же он этого не делает? Дело было не в гордыне, ее он множество раз проглотил вместе с виски и выблевал обратно. Может, его парализовала мысль о безнадежности: он понимал, что ничто уже не поможет, даже наоборот — только укоротит его жизнь? Нет, скорее это просто из-за усталости, всеобъемлющей и глубокой.

— Я все время в глубине души был уверен, что все это началось давным-давно, — сказал Харри и заметил, что больше не чувствует холода. — Что все было спланировано и тот, кто это делал, смог проникнуть в мою жизнь. Таких людей совсем немного, Катрина. А когда я увидел газетные вырезки в твоей квартире, то понял, что это ты.

Она непонимающе захлопала глазами, и Харри почувствовал, что в его безупречную логику вклинивается сомнение. А может, оно было всегда, это сомнение? Ливень барабанил с удвоенной силой, вода плескалась за бортом. Он увидел, как она открыла рот, как ее пальцы обхватили покрепче рукоять револьвера. Харри схватил удочку и уставился прямо в дуло. Так вот как он должен закончить — на борту катера, в Вестланне, без свидетелей, без следа. Перед глазами возник образ — Олег. Только он один.

И тут Харри со всей силы хлестнул Катрину удочкой. Последний, отчаянный шаг, героическая попытка перевернуть игровой стол, переиграть судьбу. Гибкий конец удочки рассек Катрине щеку до крови, удар вышел так себе, она даже не почувствовала, не говоря уже о том, чтобы потерять равновесие. Позднее Харри пытался вспомнить, предусмотрел он последствия хотя бы отчасти или нет? Грузило летело с такой скоростью, что те самые оставшиеся двадцать сантиметров лески обвились вокруг головы и свинец ударил ее по зубам. Харри резко рванул удочку на себя, отчего крючок сделал то, для чего его и придумали, — нашел плоть. Он крепко засел в верхней губе Катрины. Отчаянный рывок Харри был такой силы, что Катрина Братт крутанулась на месте, ее голова резко дернулась, и у него мелькнула мысль: сейчас оторвется. Тело повторило движение головы: повернулось направо, а потом завалилось прямо на Харри. Еще поворачиваясь вокруг своей оси, Катрина Братт рухнула перед ним на палубу.

Харри вскочил и прыгнул коленями ей на плечи, чтобы парализовать руки, вырвал револьвер из ее обессилевшей ладони и ткнул дулом в полуприкрытый глаз. Оружие показалось легким, он чувствовал, как сталь давит на мягкое глазное яблоко. Она не закрыла глаза. А дождь все пытался смыть кровь с ее разорванного рта.

Глава 30

День двадцатый. Козел отпущения

Кнут Мюллер-Нильсен лично прибыл на пристань встречать катер Харри. Он, два констебля и психиатр собрались на нижней палубе, где на койке лежала в наручниках Катрина Братт. Ей сделали укол сильного успокоительного и перенесли в поджидавший автомобиль.

Мюллер-Нильсен поблагодарил Харри за то, что тот не доложил начальству о своей операции.

— Давайте такой тактики попробуем придерживаться и впредь, — ответил Харри, глядя в дождливое небо. — Если Осло получит официальный рапорт, там захотят принять командование на себя.

— Ясно, — кивнул Мюллер-Нильсен.

— Хьерсти Рёдсмуэн, — произнес чей-то голос, и они обернулись. — Психиатр.

Женщине, которая смотрела на Харри, было за сорок. Светлые растрепанные волосы, объемный красный пуховик. В руке она держала сигарету, нимало не заботясь о том, что дождь лил и на сигарету, и на нее саму.

  132  
×
×