— Все твои уже, наверно, спят?
— Скорее всего. Девчонки рано встают, есть готовят и идут на пляж пораньше места занимать.
Открыв ключом дверь летней веранды, Влад провел меня внутрь и включил свет.
— Тут все очень скромненько, но жить можно. Проходи и чувствуй себя как дома.
Как только я подошла к дивану, то сразу заметила, что на нем кто-то спит. У меня даже не возникло сомнений, что кто-то занял место Влада и спал, накрывшись с головой покрывалом, положив на голову подушку, чтобы не было слышно шума, доносившегося с улицы. Из-под одеяла торчала женская нога с ярко накрашенными ногтями.
— Влад, а почему ты мне сразу не сказал, что ты не один здесь ночуешь? — спросила я безжизненным голосом. От чувства неловкости я была готова провалиться сквозь землю. Дурацкая ситуация.
Как не один? — Влад не сразу понял, к чему я клоню, и раздраженно сказал: — Вот черт, кто-то из девчонок здесь завалился. Выпили, наверно, много. Я же ясно всем сказал, что летняя веранда моя. Мы же вроде все места распределили.
Видимо, увидев висящую на спинке стула женскую сумочку, Влад почувствовал себя крайне неловко и как-то виновато сказал:
— Сумка Маринкина, значит, Маринка тут спать завалилась. Точно, напилась. Вот зараза, и как ее только сюда угораздило спать прийти.
— Возможно, она к тебе просто неравнодушна. Видимо, она хотела, чтобы ты вернулся и лег рядом.
— Что-то я не замечал, чтобы Маринка была ко мне неравнодушна.
— Мужчины многое не замечают в женщинах. Они хотят видеть только то, что им нужно. На все остальное они закрывают глаза.
Еще раз посмотрев на торчащую из-под покрывала женскую ногу с довольно яркими ногтями, я опустила глаза и тихо произнесла:
— Ну, я пойду.
— Куда?
— Что ж мы здесь, втроем, что ли, ляжем?
— Да куда я тебя отпущу? На лежак, на море?
— Да ты не переживай, я не пропаду. Бог даст — еще встретимся.
Я была настроена крайне решительно и уже хотела уйти как можно дальше от этого дома, но Влад взял меня за руку и попытался остановить.
— Ты куда собралась?
— Разберусь…
— Разберешься! Вот тебе сейчас по голове где-нибудь в темном переулке дадут, и будешь знать. Знаешь, сколько сейчас пьяных шатается. Ты же уже хороший урок получила — тебя ограбили. А сейчас еще не хватало, чтобы тебя еще и изнасиловали.
Последние слова прозвучали для меня как пощечина, я закрыла глаза и ощутила острую душевную боль. Перед глазами всплыл тот злосчастный поезд. Милое общение… Шампанское… Ограбление… Изнасилование…
Увидев, что мое лицо исказила настоящая мука, Влад тут же взял мою руку и попытался перевести разговор в другое русло.
— Извини. Я что-то не то сказал. Пойми меня правильно: если я пригласил тебя к себе, значит, я несу за тебя ответственность. Да я буду конченым гадом, если отпущу тебя ночью одну в темноту. Тем более, я прекрасно знаю, что тебе некуда идти.
— И что ты можешь мне предложить? Диван-то всего один.
— Я сейчас Маринку разбужу и в дом отправлю. В конце концов, я сразу же эту веранду занял, и все со мной согласились. Никто не виноват, что Маринка напилась и кровати перепутала.
— Да неудобно как-то ее будить…
— Неудобно тебя ночью на улицу отпускать.
Влад подошел к дивану и со словами: «Маринка, вставай!» — скинул подушку на пол и откинул одеяло.
Посмотрев на лежащую на диване девушку, я почувствовала, как по моему телу пробежала судорога, и издала пронзительный крик.
Глава 7
То, что девушка была мертва, не вызывало сомнений. Она лежала с запрокинутой головой, ее перекошенное лицо было синевато-бледным, а в открытых глазах застыл ужас.
— Бог мой, Маринка! — Влад бросился к девушке и попытался нащупать у нее пульс. Не сумев это сделать, он откинул безжизненную руку.
На шее девушки была отчетливо видна полоса, которая свидетельствовала о том, что жертва была жестоко задушена. На лице несчастной застыла гримаса боли. На полу валялся кусок шнура. Влад поднял его и, остановив взгляд на девушке, дрожащим голосом произнес:
— Ее задушили этим шнуром.
— А кто? — с трудом выдавила я из себя.
— Не знаю. Она еще сегодня вечером была жива. Мы расстались на набережной. Ума не приложу, как такое могло случиться.
Сказав это, Влад перевел взгляд на меня и нервно вздохнул: