Хочу все сразу, или Без тормозов!

Когда до подъезда оставалось всего несколько метров, «жигуленок» дернулся и поехал прямо на нас. Быстро опомнившись, мы побежали к подъезду. Неожиданно я споткнулась о какой-то выступ в потрескавшемся асфальте и упала, непроизвольно потянув за собой Лидку. Раздались какие-то непонятные хлопки, и Лидка навалилась на меня всем телом. В тот момент я еще не понимала, что слышала выстрелы. Я только понимала, что происходит что-то ужасное. А затем — громкий скрежет тормозов и абсолютная тишина…

Я кричала, молила о помощи, ревела и трясла Лидку, для того чтобы она открыла глаза. Но Лидка лежала, словно мумия, и не отвечала на мои мольбы и просьбы. А еще к нам шли люди. Много людей. Они обступили нас со всех сторон и громко разговаривали между собой, сетуя на то, что в последнее время стало страшно выходить на улицу.

Лидкино лицо освещали уличные фонари. Она лежала с широко открытыми глазами и смотрела куда-то в небо. Приехавшая «Скорая» сказала мне о том, что Лидка умерла. Это случилось мгновенно. Никаких шансов не было. В ее тело вошло ровно три пули, а одна пролетела мимо. Я смотрела, как Лидку накрывают брезентом, молча глотала слезы и ощущала страшную пустоту.

…Я смотрела на связанного мужчину и все больше убеждалась в том, что это именно он сидел в стареньком, видавшем виды «жигуленке» без номеров, пытающемся сбить нас с Лидкой. Несмотря на то что у этого человека была ничем не примечательная внешность, я смогла запомнить его лицо.

И еще одно, слишком болезненное воспоминание…

…Я звоню бабушке, которая уехала ко мне на квартиру, но она не снимает трубку. Я чувствую неладное и, надев старенькое пальто санитарки, нахожу в себе силы сбежать из больницы домой. Когда я ехала в метро, то прятала глаза от разглядывающих меня с любопытством людей и боролась с жуткой тошнотой и слабостью. Я и сама не знала, откуда у меня взялись силы и как я не потеряла сознание где-нибудь по дороге. Но ноги сами принесли меня в мою квартиру. Я долго звонила, но, совершенно случайно толкнув дверь, поняла, что она открыта.

В моей комнате, на моей кровати полулежала бабушка. Ее лицо было перекошено, а в глазах застыл ужас. Слезы полились из моих глаз, и я с трудом дотянулась до телефона, набрала номер милиции и со словами: «Приезжайте. У меня бабушка умерла» — грохнулась на пол. Бабушка умерла от разрыва сердца. Врачи сказали, что смерть наступила молниеносно. Я даже не сомневалась в том, что разрыв сердца произошел оттого, что бабушку кто-то очень сильно напугал. До сих пор перед глазами ее перекошенное лицо и ее глаза, полные ужаса.

Я попыталась восстановить картину произошедших событий. Бабуля легла на кровать. Кто-то зашел в квартиру, умудрившись перед этим как-то открыть входную дверь. Хотя там и умудряться особенно не надо. Такой старый и простой замок… Бабушка кого-то увидела, напугалась, возможно даже закричала от страха и… умерла от разрыва сердца. Конечно, никто не стал заводить уголовное дело, и для всех инстанций оказалось намного проще сделать вывод, что бабушка умерла от сердечного приступа. Все списали на возраст и на больное сердце, тем более бабушка лежала недавно в больнице. Никого не смутила ни открытая дверь, ни застывший ужас в ее глазах, ни разрыв сердца, если хотите.

Я одна понимала, что бабушка умерла не естественной смертью и ее сердце разорвалось не само по себе. Кто-то пришел и помог…

Сопоставив все факты, я посмотрела на Дениса безумным взглядом и, задрожав от волнения, включила диктофон на мобильном телефоне. Затем посмотрела на пришедшего в себя мужчину и, передав диктофон Денису, подставила нож уже теперь к его горлу.

— Ты что? — захрипел заметно перепугавшийся мужчина.

— Ничего. Не считая того, что я решила убить тебя еще до приезда милиции.

— Тебе же срок дадут, дура.

— А мне уже все равно в этой жизни терять нечего. Все, что можно было потерять, я потеряла. Так что добро пожаловать на тот свет, придурок.

В доказательство своих намерений я слегка надавила на нож и увидела, как на шее мужчины появились капельки крови.

— Марина, ты что? — перепугался Денис.

А я все давила на нож и чувствовала, как мое лицо застилают слезы. Где-то там мне улыбались жизнерадостная Лидка, рассказывающая о Кипре, и моя старенькая родненькая бабушка. Их не было рядом, но я чувствовала их присутствие. И я отчетливо понимала, что их нет в живых по той причине, что жив этот придурок.