Птичка тари

Мать провела Лизу через гостиную и показала ей камин с головой дамы на нем, каминный экран, разрисованный цветами, и столы из полированного дерева со сверкающими металлическими кусочками на столешницах, а некоторые с перламутром, как брошка матери. Рамы высоких стеклянных дверей были сделаны из красного дерева, как сказала мать, и им было больше двухсот лет, но выглядели они как новенькие. Лиза и мать вышли на террасу с противоположной стороны, и когда Лиза, сбежав по ступенькам, остановилась на лужайке и посмотрела вверх, на мать, то на какое-то мгновение она испугалась, потому что задняя сторона дома была точной копией фасада, тот же герб, меч, щит и лев, те нее перила на крыше и на лестницах, те же окна и те же самые статуи в нишах.

Мать крикнула ей, что все в порядке, так сделали нарочно, но если бы Лиза присмотрелась внимательнее, то увидела бы, что это не совсем то же самое. Фигуры были женские, а не мужские, не было парадной двери, а вместо плюща в каменных вазах на террасе росли маленькие темные остролистные деревца.

Тогда Лиза снова взбежала наверх, и они с матерью направились на кухню. Мать сняла с крючка позади дверцы кухонного шкафа фартук, большой уродливый коричневый фартук и закуталась в него, скрыв под ним свою белую хлопчатобумажную блузку и длинную сине-зеленую юбку. Она взяла из стопки чистую желтую тряпку, чтобы вытирать пыль, и повязала голову так, чтобы не было видно волос, выкатила пылесос и достала большую глубокую жестянку полировки розовато-лилового цвета, которая пахла лавандой.

Следующие три часа они провели в Шроув-хаусе, пока мать чистила пылесосом ковры, протирала мебель и лепнину и полировала столы. Ей не по силам управиться со всеми делами сегодня, сказала она, и объяснила Лизе, что она убирается постепенно — немножко убирается в один день, еще немножко дня через два и так далее. Но она не была здесь две недели, потому что, как выразилась мать, мешало то одно, то другое. Она боялась, что Лиза будет вертеться под ногами или разобьет что-то, но Лиза вела себя идеально.

Помня, что нельзя бегать, она прошла по всем комнатам, осмотрела все — стол со стеклянной столешницей и с вставленными в нее маленькими овальными картинками в рамках, небольшую зеленую статуэтку мужчины на коне, зеленый кувшин, разрисованный черными птицами и розовыми цветами, который был выше Лизы. В одной комнате было полно книг, они занимали все стены, а в других комнатах стены были увешаны картинами или обшиты деревянными панелями. Еще в одной комнате вместо книг на стенах висели такие точно предметы, как тот, из которого мать выстрелила. Лиза не стала задерживаться там надолго.

В шкафу, стоявшем в другой комнате, было полно кукол в разных платьях, и Лизе очень хотелось бы потрогать их, вынуть из шкафа, ей этого ужасно хотелось, но она всегда слушалась матери, а если и не слушалась, то только когда знала совершенно точно, что мать об этом не догадается. Но, как правило, Лиза делала то, что ей было сказано, потому что боялась матери не меньше, чем любила ее.

Дверь, ведущая из этой комнаты в соседнюю, была закрыта. Лиза потянула за ручку, и ручка повернулась, но дверь не открылась. Она была заперта, и ключ отсутствовал. Конечно, Лизе сразу страшно захотелось попасть в ту комнату. Лиза подергала ручку, но без толку.

В доме было три лестницы. К тому времени она научилась считать до трех… точнее, до шести. Лиза поднялась по самой большой лестнице и спустилась по самой маленькой, побывав в каждой спальне и взобравшись на один из подоконников: мать все равно не узнала бы, Лиза слышала, как внизу гудит пылесос. Из окна была видна плоская зеленая равнина, по которой должен был пройти поезд, и Лизе очень хотелось это увидеть.

Если в то время она еще не могла оценить красоту, то освещение она оценила, потому что свет заливал все уголки дома. В нем не было ни одного темного угла или сумрачного коридора. Даже когда не сияло солнце, как это было в тот день, ясный кристально чистый свет наполнял каждую комнату, и все вещи сверкали — хрусталь и фарфор, серебро, и медь, и позолота на лепнине и на карнизах. Самую большую лестницу украшали цветы и фрукты, вырезанные по дереву по обеим ее сторонам, и резьба ярко блестела, но Лиза думала тогда только о том, как ей хочется скатиться вниз по полированным перилам.

Они ушли около четырех часов, как раз к уроку чтения.

— А мистер Тобайас никогда не живет там? — спросила Лиза, беря мать за руку.