Мадам Змея

— Ты печален, Генрих, — сказала Катрин.

Он улыбнулся — смущенно, по-мальчишески, непосредственно.

— Я не могу забыть похороны, — сказал Генрих.

— Они произвели на тебя сильное впечатление.

— Мой отец… мертв. И два моих брата умерли в расцвете сил.

Ей не хотелось говорить о его братьях. Неужели даже теперь, думая о Франциске, он подозревал ее?

— Твой брат Карл не был твоим другом, Генрих.

— Ты права. Когда я смотрел на кортеж и оплакивал моего отца и братьев, рядом со мной были Сент-Андре и Вьевилль. Они заметили мое подавленное состояние, и Сент-Андре попросил Вьевилля рассказать мне о том, что когда-то давно произошло в Ангулеме. Вьевилль сделал это. Он сказал: «Помните, сир, как по вине Шатемрэ, Дандена и Дампьера бывший дофин Франциск и вы свалились в Шаренту?» Я помнил этот эпизод и сказал ему об этом. И он поведал мне следующее; когда отцу сообщили о том, что я и мой брат утонули в реке, он был потрясен этим известием, но Карл ликовал в своих покоях. Потом он узнал о нашем спасении, и у него начался жар. Опытные врачи объяснили это резкой сменой эмоций — от радости к горю. Да, Карл не был моим другом.

Катрин приподнялась на локте.

— Генрих, — сказала она, — если бы он остался жив и женился на племяннице или дочери императора, он бы стал для тебя опасным врагом.

— Верно.

— Поэтому тебе не следует печалиться. Король Франциск умер, но он уже был немолод и успел сполна насладиться жизнью. Франция еще не имела такого замечательного короля, каким являешься ты. Я молю Бога о том, чтобы маленький Франциск оказался похожим на тебя, когда придет его время занять трон.

— Ты — хорошая и верная жена, Катрин, — сказал король.

Это сделало ее счастливой. Я завоюю его, сказала себе Катрин. Надо только двигаться постепенно, осторожно.

Но как трудно ей было действовать осмотрительно, когда она находилась рядом с Генрихом! С другими она была умной и хитрой. Муж пробуждал в ней волнение, которое мешало Катрин быть сдержанной.

Она поддалась соблазну заговорить о мадам д'Этамп, поспешно покинувшей двор. Ее судьба оставалась неопределенной.

Катрин очень хотела, чтобы Анну оставили в покое. Нет, она не любила ее. Катрин любила лишь себя и Генриха. Но если бы ей удалось успешно заступиться за Анну и Диана не смогла бы обрушить на мадам д'Этамп свою месть, это стало бы триумфом Катрин! «Ты — хорошая и верная жена!» Эти слова опьянили ее, точно доброе французское вино…

— Я думала о твоем отце, Генрих, и о несчастной женщине, которую он любил. Он просил тебя обойтись с ней милостиво. Ты отнесешься с уважением к просьбе Франциска?

Она тотчас поняла, что совершила ошибку.

— Тебе не следует заступаться за нее, — сказал он. — Я знаю, что она была таким же моим врагом, как и Карл. И при ее содействии он договорился с Филиппом Испанским о том, что они вдвоем свергнут меня с трона, когда я займу его. Мой брат обещал сделать ее правительницей Нидерландов, если он женится на инфанте. За это она помогала ему деньгами.

— Я… понимаю.

— Ты многого не знаешь, поэтому тебе не следует заступаться за моих врагов.

— Генрих, если бы я знала, что она виновата… что она интриговала против тебя…

Охваченная волнением Катрин захотела подняться с кровати и встать перед Генрихом. Сделав это, она протянула руку к своему халату. В этот момент у нее закружилась голова. Она хотела скрыть это, но наблюдательный король заметил ее состояние; он ждал появления подобных симптомов.

— Катрин, боюсь, тебе нездоровится.

— Со мной все в порядке, Генрих.

— Позволь мне уложить тебя в постель. Я позову твоих фрейлин.

— Генрих… прошу тебя… не беспокойся. Это пустяк.

Он улыбнулся ей почти сочувственно.

— Катрин… может быть…

Его улыбка была ласковой. Как он красив! Он доволен ею. Ей хотелось порадовать его. Отбросить всякую сдержанность.

— Вполне возможно, Генрих; ты рад?

— Рад? Я просто счастлив. Именно на это я и надеялся, дорогая.

Она была счастлива — его раздражение сменилось радостью. Даже если эта радость была связана с тем, что теперь он избавлялся от скучных визитов.

Некоронованная королева Франции! Несомненно, любая расчетливая и честолюбивая женщина могла мечтать о таком положении. День, когда король Франциск приказал ей подружиться с его сыном, был счастливейшим в ее жизни!

Она встретила Генриха в своих покоях, которые были более роскошными и величественными, чем покои Катрин.