Утомленные счастьем, или Моя случайная любовь

Ва-дим!!!

Затылок моего жениха был прострелен. Маленькая, аккуратная дырочка, из которой тонкой струйкой стекала еще теплая кровь... Я посмотрела в сторону леса, но в темноте никого не было видно...

Глава 24

Громко всхлипывая, я перевернула Вадима на спину и стала трясти его за безжизненные плечи.

– Вадим, вставай! Слышишь, вставай! Мне страшно, я боюсь. Ты ведь обещал моему отцу, что никогда не оставишь меня одну...

Вадим лежал неподвижно, как мумия, устремив безжизненный взгляд в далекое, затянутое тучами небо. Рядом равнодушно плескалась река. Река? Боже мой, ведь там Зак, покойник!

А вдруг он сейчас выйдет и бросится ко мне?

Громко вскрикнув от ужаса, я вскочила и со всех ног бросилась в сторону леса, но на бегу остановилась. Вадим был убит выстрелом в затылок, значит, стреляли из-за деревьев. А что, если убийца следит за мной? Стоит мне только подойти поближе и...

– Эй ты, выходи! Хватит прятаться! Выходи, я хочу на тебя посмотреть!

От собственного крика у меня, зазвенело в ушах.

– ...еть... еть... еть... – насмешливо ответило эхо.

– Ну где же ты, черт бы тебя побрал!

– ...ал... ал... ...ал...

Результат тот же.

Все, не могу больше, не могу... Ночь, река, покойник... Два покойника! Два! И скоро появится третий – я. Боже мой, я... Убийца притаился в лесу. Сейчас он выстрелит, сейчас... Но я-то жить хочу, жить, жить! Я и так побывала в аду, дважды оттуда не возвращаются. Я потеряла все и обрела заново. А теперь... Неужели мои приключения на этом закончатся? Максим... Но почему же он медлит, почему? Может, у меня есть еще шанс спастись? Да, есть! Я уеду, уеду немедленно, в Питер, к родителям, они меня ждут! Но Вадим, как же Вадим? Я не могу бросить его. Это... это непорядочно!

Всхлипывая и посекундно оглядываясь на темную стену леса, я подползла к распростертому на земле телу Вадима и положила голову ему на грудь. Не дышит, не дышит, черт возьми! А волосы еще влажные, высохнуть не успели. Рекой пахнут... Прости меня, Вадик, что я не любила тебя.

Маша, возможно, да, но я... Понимаешь, у меня есть Максим. Он узнал обо мне такое, что... Нет, не буду об этом, слишком больно... Потерпи, Ваденька, потерпи, дорогой... Я не оставлю тебя. Ты добрый, хороший, а я – нет, потому что я... я...

Потому что я занималась проституцией почти восемь лет, потому что через меня прошли тысячи мужиков, потому что я обманом проникла в дом Виталия Ивановича и мамы. Потому что я... лгала тебе...

Уже не думая о том, что в спину мне могут выстрелить в любой момент, спотыкаясь и падая на каждом шагу, я с трудом поволокла грузное тело к машине. Я вся была в крови – волосы, лицо, руки.

Платье висело лохмотьями, босоножки пришлось сбросить и оставить на берегу – высокие каблуки только мешали. Запихнув его кое-как на заднее сиденье – не влезал ведь, дверца мешала! – я отдышалась немного, села за руль, включила зажигание и сказала грустно:

– Ничего, Вадюха, держись. Скоро приедем.

Спасибо тебе за все!

Как я вела машину, не помню. Благо до пансионата было рукой подать. У ворот КПП я остановилась и нажала на сигнал.

...Очнулась я от резкого запаха нашатыря.

Кто-то открыл переднюю дверь и попытался вытащить меня из машины. Сопротивляясь, я вцепилась в руль.

– Машенька, приди в себя. Это я, Толик, – раздался знакомый голос. – Ты можешь идти?

Бросив на Толика безразличный взгляд, я помотала головой.

– Маша, я уже позвонил твоему отцу. Через несколько часов сюда приедут наши люди. Давай, я тебе помогу, хочешь?

Повернувшись к Вадиму, я погладила его по голове и, едва разлепив губы, прошептала:

– Вадик, милый. Ты слышал, что сказал Толик? Он сказал, что скоро сюда приедут наши люди. И папа приедет, я знаю. Только к чему все это?

Ведь тебя больше нет...

Толик потянул меня за руку и заставил выйти.

Я с ужасом наблюдала за тем, как к воротам пансионата подъехала «Скорая помощь». Вадима положили на носилки, закрыв его лицо грязным покрывалом.

– Подождите, – сказала я и подошла поближе.

Один из санитаров понимающе посмотрел на меня.

– Вы хотите попрощаться?

– Да, если можно.

– Конечно, конечно.

Приоткрыв покрывало, я поцеловала Вадима в лоб. Лоб был совсем холодный, неживой.

– Это ваш жених?

– Не знаю. Говорят, что я его любила и даже собиралась за него замуж, – пробормотала я.

Санитар удивленно пожал плечами и, кивнув напарнику, понес носилки в машину.

Проводив «Скорую помощь» глазами, я подошла к Толику, собираясь попросить его, чтобы он проводил меня в корпус. Но тут за спиной раздался рев милицейской сирены. Канареечного цвета «уазик» остановился рядом с иномаркой Вадима.