Принудительное влечение

    – Здравствуйте, – тихо сказала она, закрывая за собой дверцу.

    – Привет, – кивнул Андрей, внимательно изучая девушку.

    Ему уже давно хватало нескольких секунд, чтобы разобраться в женских эмоциях, и сейчас он многое понял – он ей нравится, он привлекает ее. Растерянна, робка, чувствует себя неловко и обжигает глазами. Юная фея, влюбленная в растиражированное на обложках журналов лицо. Такая же, как многие? Он откинулся на спинку кресла, покосился на свисающий с зеркала брелок – две театральные маски комика и трагика, усмехнулся и предложил:

    – Все же общаться в машине весьма тягомотное занятие. Может, посидим в ресторане?

    Ирочка, справившись с охватившим ее приступом счастья, кивнула. Раз зовет в ресторан, значит, она ему симпатична – мог бы и в машине поговорить, но не захотел.

    Зал оказался несколько вычурным: золотисто-коричневая цветовая гамма, зеркала, витиеватый узор на стенах, красные люстры и светильники. Увидев известного артиста, официанты обменялись многозначительными взглядами и засуетились. Андрей же, привычный к такой реакции окружающих и вовсе не кичившийся тем, чего достиг в жизни, спокойно прошел в дальний угол зала и усадил Ирочку за стол на мягкий диванчик.

    Разговор сначала не клеился. Андрей слишком пристально смотрел на Ирочку, а та, смущаясь, с трудом подбирала слова, рассказывая о своих похождениях с Ольгой. Но после того как принесли бутылку сухого вина, ситуация изменилась. Теперь Ларионов видел перед собой очаровательную раскованную девушку с лучистыми голубыми глазами. Эти глаза запали в душу еще тогда – при первой встрече. Было в Ирочке нечто необыкновенное, удивительное и непривычное.

    – А вы со следователем больше не встречались?

    – Нет, – мотнула головой Ирочка. – Кажется, он оставил Ольгу в покое.

    – Наверное, переключился на меня, – улыбнулся Андрей. – Знакомые рассказывают, что замучил их, все хочет узнать подробности моей жизни. Зря теряет время, с убитым психоаналитиком я никак не связан.

    Ирочка поведала о походе к Ухову и о встрече с Адой Кирилловной. Удрученно вздохнула и признала, что пока их расследование не увенчалось успехом и ничего значительного рассказать она не может. На след человека, убившего Самаринского и «стрелявшего» в Андрея, они не вышли.

    – А что ты делаешь завтра вечером, – неожиданно спросил Ларионов, и Ирочка чуть было не поперхнулась кусочком солоноватого сыра.

    – Вроде ничего.

    – Давай еще встретимся. Я хочу пригласить тебя в другой ресторан, более уютный. Куда заехать за тобой?

    Разве она могла отказаться от приглашения. Разве могла?

Глава 14

    Если вокруг вашего психоаналитика крутятся женщины – не горюйте, всегда можно найти способ оградить близкого человека от лиц противоположного пола

    P.S. Главное, чтобы все остались живы

    Мария Соловьева скучала. Со смертью жениха из жизни исчезли рестораны, светские вечеринки, салоны и многое другое. На что-то не хватало денег, на что-то недоставало партнера-мужчины. Не пойдешь же в ресторан одна. Что она, дурочка, что ли? Заглянув в косметичку, Мария двумя ухоженными пальчиками вытащила на свет клочок бумажки, на котором торопливым почерком был написан номер машины и адрес.

    Сергей Уваров – приятный, сексуальный и, похоже, не женатый. Хотя какая разница, есть у него печать в паспорте или нет? Это недоразумение можно всегда исправить молниеносным разводом. Сергей тогда ушел, не оставив координат, а она побежала к окну и проследила, в какую машину он сел, – несложно разглядеть номер со второго этажа. Ну а раздобыть потом адрес не составило особого труда. И зачем Сергей повез по домам этих клуш, они же так мило беседовали вдвоем.

    – Папа, кажется, я скоро опять соберусь замуж, – задумчиво сказала она, подходя к зеркальной дверце шкафа. Внешность у нее притягательная, да и вообще – краше не найти. Мария изучила свое отражение и самодовольно усмехнулась. Да! Уже сегодня она наверняка получит приглашение в ресторан!

    Степан Матвеевич оторвался от газеты и посмотрел на неугомонную дочь.

    – Раньше в таких ситуациях полагался траур, – вздохнул он и вновь вернулся к спортивным новостям.

    – Какой еще траур! Я молодая, красивая и не собираюсь сидеть в четырех стенах и утопать в жалости к себе.