Дитя порока, или Я буду мстить

– А кто разбил тебе нос? И зачем? – подозрительно спросила я.

– Все должно было выглядеть правдоподобно. Я же должен был тебе доказать, что меня и в самом деле пытали и держали в невыносимых условиях.

– Ты хочешь сказать, что твой нос разбили специально?!

– Ну да. Так сказать, производственная травма. Это же было нужно для дела. Мы с пацанами немного выпили, ну и подрались…

– Боже мой, и за этот нос я отдала пятьдесят тысяч долларов! – в сердцах сказала я и чуть было не потеряла сознание.

– Ты отдала пятьдесят тысяч долларов не за мой нос, а за меня, – обиженно сказал Виктор и посмотрел на меня своими хитрыми глазками.

Роберт не выдержал:

– Женя, это правда?!

– Что – правда?!

– Правда, что курносый куда-то влип, а ты его выкупила за пятьдесят тысяч долларов?

– Правда, – призналась я и опустила заплаканные глаза.

– Ты сумасшедшая. Как ты могла?! Я бы не отдал за этого ублюдка и доллара! Какое ты имеешь право так разбрасываться отцовским наследством?

Услышав про наследство, я почувствовала, как кровь бросилась мне в лицо, и злобно прошипела:

– Потому, что это мое наследство. Понимаешь, мое. И я буду им распоряжаться так, как считаю нужным. Да, я совершила ошибку, выкупила этого недоумка, ну и что теперь? Мы все совершаем ошибки, от них никуда не денешься.

– Тебе не кажется, что у этой ошибки слишком дорогая цена?!

– Кажется. Вот я и хочу придумать план, чтобы вернуть свои деньги.

Виктор поднял голову и удивленно посмотрел на меня:

– Ты решила вернуть свои деньги? Но ведь это невозможно!

– В этом мире нет ничего невозможного. Уверена, у меня все получится.

Роберт вышел из комнаты и вернулся с бокалом виски. Он прислонился к стене, уставился в одну точку и сделал несколько глотков.

– Неужели ты так его полюбила? Ну посмотри на него, в нем нет ничего особенного. Таких курносых полна улица. Ты же сама прекрасно понимаешь, что он тебе не пара. Как ты могла его выкупить за такую огромную сумму? Он вообще ни хрена не стоит!

Я взяла его бокал и немного отхлебнула.

– Сама не знаю… Какое-то временное помутнение… Странная потеря рассудка… Наверное, это оттого, что я вообще не видела жизни, не общалась с людьми. Я подумала, человек попал в беду… Меня совсем не интересовало, сколько это стоит… Ведь он наговорил кучу комплиментов, пригласил меня в ресторан… Ты меня не поймешь, потому что рос совсем в других условиях.

– Женя, прости меня, ради бога, – вновь заговорил Виктор. – Ты даже не представляешь, как хреново я себя сейчас чувствую. Как самый последний подонок.

– А ты и есть подонок, – резко перебил его Роберт. – Раздел мою сестру на пятьдесят тысяч долларов. Это ж надо было так умудриться. Ты, я смотрю, прямо настоящий профессионал. Залез в чужую семью, водишь мою сестру за нос и выжимаешь ее денежки.

Не обращая на Роберта внимания, Виктор чуть не плача сказал:

– Я буду ненавидеть себя всю оставшуюся жизнь за то, что не захотел тебе рассказать все сразу. Сними с меня наручники и налей виски. Мы сейчас спокойно сядем и подумаем о том, как сделать, чтобы кончился этот кошмар.

– Вот тебе, а не виски! – Роберт подошел к Виктору и выстроил у него перед носом комбинацию из трех пальцев. – Тоже мне, умный нашелся, виски он захотел… Хрен дождешься даже воды! Сидит, как пес на цепи, и еще требует виски.

Я смочила палец виски и провела им по губам Виктора. Он с жадностью облизал губы. Сев на корточки, я чуть слышно спросила:

– Лодочника ты нам подкинул?

– Какого еще лодочника?

– Обыкновенного. Того самого, которого мы нашли у себя в гостиной. Ты с ним так мило договаривался о том, чтобы сбросить кокон в воду.

– К этому я не имею никакого отношения. Я видел лодочника в последний раз живым и невредимым, клянусь. А о его трупе я вообще первый раз слышу.

– Допустим. Тогда скажи правду – ты знал о взрыве моей машины? Ты принимал в этом участие?

– Женя, клянусь! Ты слишком плохо обо мне думаешь. Моя задача заключалась лишь в том, чтобы попросить у тебя денег и сказать, куда их нужно положить. Именно это я и сделал. Когда деньги попали в нужное место, я сразу поехал к тебе. Узнав о взрыве, я был в шоке. Эти гады сказали, что с тобой ничего не случится. Мой шеф пообещал, что ты будешь жива и здорова. Мне даже страшно стало от мысли, что я мог потерять тебя навсегда. Послушай, я не предатель, я твой друг, и я очень тебя люблю. Неужели ты можешь забыть все, что у нас с тобой было? Неужели ты веришь, что я могу представлять для тебя какую-то опасность?! А этот разговор на кухне… Я просто не мог вести себя по-другому, пойми. Как только я проводил этого товарища, хотел тебе все рассказать. Я боялся только одного, что ты не захочешь меня понять и когда-нибудь простить. Я боялся тебя потерять.