201  

В дверь постучали. Андреа загасила сигарету. Снова стук, настойчивее. Карл предупреждал: русские придут за ней, придут еще до наступления дня. Андреа открыла дверь. Один мужчина прошел мимо нее в номер, второй остался в коридоре. Тот, который вошел, остановился у окна и заявил, что должен отвезти ее к генералу Якубовскому. Как только она оденется.


Снежный Барс провожал ее взглядом. Фотографию Андреа ему не оставила, научилась осторожности. И правильно. Он прижался глазом к щели закрытого окна и считал ее шаги по мощеному двору к ожидавшему ее такси. Поцелуй. Он ощупал изувеченную половину рта. Не было ли ей противно? Странная дрожь прошла по телу, словно воспоминание о давно перенесенной боли. Встретиться с ней, открыть тот черный с белым адресом чемодан, задвинутый в дальние уголки памяти. Что-то еще? Гибель матери в разбомбленном Дрездене.

Это все? Он стоял, прислонившись к окну, глаз все еще был прижат к щели, такси выезжало из двора казарм. Дрожь усилилась, боль разрывала грудь. Барс кашлянул — тихо, как человек в укрытии, который боится обнаружить себя. Он рухнул на колени и зарыдал, уткнувшись лицом в жесткие черные перчатки, оплакивая годы, о которых он ничего не знал, годы, о которых он мог так и не узнать. Юлиус, отец, мать… Он видел их лица на той фотографии, за несмятой улыбкой сына.

Потом он совладал с собой, поднялся на ноги. Собрал окурки, растер пепел сигарет так, чтобы не осталось следов. Из казарм он вышел другим путем, перешел через Вёртерштрассе к другому съемному дому. Поднялся по лестнице на третий этаж, остановился, натягивая маску на лицо и вспоминая строки из Брехта.

— Und der Haifisch, der hat Zähne, — раздался в ответ на его стук голос из-за двери.

— Und die trägt er im Gesicht, [27] — подхватил Барс.

На этот раз специалист по изготовлению документов предложил ему выпить, это означало, что переговоры будут нелегкими. Molle mit Коrn. Пиво со шнапсом. Непривычно в такой ранний час, но — самое оно. Они дружно опрокинули рюмки со шнапсом, отхлебнули пива.

— Готово? — спросил Снежный Барс.

— Все, кроме даты на визе.

— На этот раз дата не требуется.

— На скидку не рассчитывайте.

— Что так?

— Я знаю, для кого вам нужен паспорт, — намекнул его собеседник. — Газеты почитываю.

— Стоит ли читать этот хлам?

— Григорий Варламов. Физик. Он должен прочесть пару лекций. В его честь устроят обед, поднесут ему медаль, а дальше что? Прыг-скок через Стену. Чистое безумие, герр Каппа.

— Я же не прошу вас идти с ним. Делайте свое дело.

— Чересчур все сложно, герр Каппа.

— Вы что, ставите свою подпись на паспорте? Никто не выследит вас по нему. В вашу дверь не постучат.

— Если Варламов окажется по ту сторону Стены, нам всем тут зададут жару. Несколько месяцев пройдет, прежде чем кто-нибудь решится хоть пальцем шелохнуть.

— Назовите цену.

— Я сам себя лишаю работы.

— Ну, так сколько?

— Я должен и о других людях позаботиться. О тех, кто давно уже лишился работы… Ребята надеются на меня.

— Итак?

— Пять тысяч.

— Наконец-то определились. Цена свободы.

— Пять тысяч.

— Я отлично разобрал в первый раз, — жестко отрезал Барс. — Покажите документ.

Специалист вышел из комнаты и, вернувшись, застал Снежного Барса с пачкой купюр в руках. Это несколько его ободрило.

— Лучшая работа за последние годы, — похвастался он.

Шнайдер взял паспорт, поднес его к свету, проверил, отхлебнул еще пива. Странная печаль охватила его. Он поставил кружку на стол, передал своему партнеру деньги, паспорт сунул в карман.

— Кому вы об этом рассказывали? — спросил он.

— Я никогда никому…

— Деньги пересчитайте.

Специалист принялся быстро перебирать купюры. Ребром ладони Шнайдер рубанул его по горлу. Мужчина упал, Шнайдер коленями встал ему на грудь, пальцами в черных перчатках сжал трахею и держал так, стараясь не глядеть на лицо умирающего, следя за дверью. Удара по горлу оказалось достаточно, чтобы вышибить из его противника дух — даже в агонии он почти не боролся. Шнайдер забрал деньги, вымыл оба стакана, вернулся к поверженному телу и постоял над ним в размышлении. Этот человек вынудил его, хотя, вероятно, в любом случае Шнайдер не стал бы его щадить. Нельзя оставлять в живых того, кто столько знает: слишком рискованно для Андреа.

  201  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×