Компания чужаков

Он отвернулся от окна, его лицо, подсвеченное сзади лучами солнца, показалось черным. Роулинсон протянул девушке руку.

— Добро пожаловать в Компанию, — сказал он.

— В Компанию?

— Так мы называем себя.

— Спасибо, сэр.

— Вы справитесь, — еще раз заверил ее он.

Мисс Бриджес отвела Андреа в маленькую комнатку позади своего кабинета и оставила наедине с папкой. Папка была довольно тонкая, да и перемены в жизни Андреа — вроде бы малозаметные и все же судьбоносные. Отныне ее имя — Анна Эшворт. Родители живут в Клэпэм-Нортсайде. Отец, Грэм Эшворт, работает бухгалтером, мать, Маргарет, — домохозяйка. Скучное, мещанское существование, она с трудом дочитала до конца. Повторила про себя все имена и даты, закрыла папку и вышла на улицу.

Через Сент-Джеймс-парк, Молл и Сент-Джеймс-стрит Андреа вышла на Райдер-стрит, где в каком-то правительственном учреждении работала ее мать. Постояла на углу Сент-Джеймс и Райдер-стрит, выжидая; близилось время ланча, когда улицы заполняются спешащими перекусить чиновниками — мужчины в паб, женщины в чайную. Вот и лицо матери забелело в дверях дома номер семь по Райдер-стрит, мать вышла и сразу свернула на Сент-Джеймс. Андреа следовала за ней по другой стороне улицы до самого парка. Возле пруда мать взяла правее и уселась на скамейке с видом на Утиный остров.

Крупную фигуру Роулинсона с его характерной походкой не заметить было невозможно. Старый разведчик появился с другого конца парка, подошел к той же скамье и уселся возле миссис Эспиналл. Мужчина и женщина сидели рядом и смотрели на уток. Поначалу ладонь Роулинсона покоилась на рукояти трости (в виде утиной головы), спустя несколько минут он взял свою соседку за руку; Андреа видела их соединенные руки в щель между двумя планками скамьи. Бродячий пес приблизился, понюхал их ноги и удалился. Мать повернула голову и что-то заговорила в самое ухо Роулинсону, едва не касаясь губами его щеки. Полчаса просидели они так на скамье, затем поднялись, пошли рядом, уже не держась за руки, к мосту через пруд и возле моста расстались.

Библиотека на Лестер-сквер предоставила Андреа приют до конца рабочего дня. Роулинсон оказался пунктуальным человеком: вышел на улицу через пару минут после шести, захромал к Пети-Франс, оттуда на станцию «Сент-Джеймс-парк». Андреа проследила его до коттеджа в Челси. На пороге Роулинсона встретила какая-то женщина, поцеловала и приняла из его рук шляпу. Дверь захлопнулась, но сквозь стеклянную панель Андреа успела разглядеть, как женщина помогает мужу снять пальто. Это самое пальто мать Андреа так нежно разглаживала на плечах Роулинсона. На миг расплывчатая фигура Роулинсона показалась в окне гостиной и быстро исчезла, вероятно, он рухнул в кресло. Подошла к окну и женщина, сквозь тюль, не видя, посмотрела в упор на ошарашенное лицо Андреа, затем глянула направо и налево, как будто поджидала кого-то.

Андреа вернулась на Слоун-сквер и села на автобус до Клэпэм-Коммон, ноги выли в тесных материнских туфлях. Готова была взвыть от ярости и сама Андреа: сколько лет мать на ее глазах кирпичик к кирпичику строила суровый фасад своего лицемерия. Еле дохромав до дому, Андреа втащила измученные ноги на второй этаж и повалилась ничком на кровать.

Наутро мать вышла к завтраку в туго подпоясанном халате «бургундского» шелка. Андреа успела перебрать шесть или семь вариантов атаки, перед тем как поставила на огонь чайник, — личные конфликты в Англии принято улаживать под чай.

— Работа за мной, — сообщила она.

— Я знаю.

— Откуда?

— Секретарша мистера Роулинсона позвонила мне в офис, — соврала мать. — Очень любезно с их стороны.

Уставившись в спину матери, Андреа пыталась разгадать эту загадку. Но ключа не было, только лопатки матери мерно шевелились под шелком.

— Тебе нравится мистер Роулинсон? — поинтересовалась дочь.

— Приятный человек, — ответила мать.

— Как ты думаешь, ты могла бы… полюбить его?

— Полюбить? — резко обернулась мать. — Что ты этим хочешь сказать?

— Сама знаешь, — передернула плечами Андреа.

— Господи Боже, да я первый раз в жизни видела этого человека. Кто его знает, скорее всего, он женат.

— Как обидно, пра-а-авда? — протянула Андреа. — Ну что ж, к выходным я отсюда уберусь, мешать не буду.

— А этим ты что хочешь сказать?

— Освобожу комнату. Может, жильца поселишь.