Мужчинам не понять, или Танцующая в одиночестве

Меня еще о чем-то спрашивали, искали хоть что-то, за что можно было зацепиться, давали листок и просили нарисовать те три пары ботинок, которые я видела. Но у меня ничего не получалось, потому что после того, как я увидела иссеченную пулями кровать, я стала плохо соображать. Помню только говорила, что поехала со своим одноклассником на день рождения, и что когда я ехала в эту компанию, никого, кроме него самого, не знала.

– А как же виновник торжества по имени Сергей? – Оперативник прищурил глаза и посмотрел на меня пронзительным взглядом. – Как же он? Вы были знакомы с ним ранее?

– Нет, – замотала я головой. – Сегодня я увидела его в первый раз.

– В первый раз?

– В первый.

– Вы видели человека в первый раз в жизни и пошли с ним в постель?

Оперативник неприятно усмехнулся и посмотрел на меня все тем же подозрительным взглядом. Видимо, в наших «органах» так всегда. Независимо от того, кто ты – потерпевший или преступник – ты заслуживаешь только подозрительного взгляда, напрочь лишенного хоть какого-нибудь сострадания.

– Да, пошла. А что, в постель нужно идти со второго раза?

– Мне кажется, что в постель люди должны идти только тогда, когда они достаточно хорошо друг друга знают и между ними есть определенные чувства.

– Вы рассуждаете по старинке. Сейчас на подобные вещи смотрят иначе.

– Возможно. Наверно именно то, что вы смотрите на подобные вещи иначе, чем я, вас и спасло. – Оперативник по-прежнему не сводил с меня своих недружелюбных глаз.

– Скажите, а вы не знали, чем занимался ваш одноклассник?

– В смысле?

– В смысле того, где он работает и какими делами крутит?

– Нет. Мы про это не говорили. Я же вам объясняю, мы очень давно не виделись.

– Слишком давно не виделись, а когда встретились, вам было совсем неинтересно узнать, чем занимается ваш старый друг?

– Я об этом как-то не подумала… А что, он занимается, вернее, нет… – Я замолчала, а затем продолжила: – Он занимался чем-то противозаконным? – Мне было тяжело привыкать к тому, что теперь я должна говорить о своем однокласснике в прошедшем времени.

– Это мы хотели бы уточнить у вас.

– Но я не располагаю такой информацией… Простите, но мне кажется, я ни чем не могу вам помочь.

Когда так называемая беседа наконец-то закончилась – оперативник понял, что я не могу внести хоть какую-нибудь ясность в это дело, – я оперлась о стенку и закрыла глаза. В висках пульсировала кровь, перед глазами один за другим возникали люди, насквозь пробитые автоматной очередью. Мне даже стало казаться, что я вижу, как их расстреливают… Вижу эти пули, похожие на черные молнии. Я все это вижу, все это чувствую и принимаю чужую боль…

– Нина, ты в порядке?

Я открыла глаза и увидела стоящего рядом с собой Сергея.

– Разве я могу быть в порядке после того, что произошло?

– Ты держишься молодцом. Народ потихоньку вывозят.

– Леньку уже увезли?

– Леньку увезли.

– Жалко, я ведь с ним даже попрощаться не успела.

Когда мы остались с Сергеем вдвоем, он подошел к столу, который просто ломился от давно уже остывших блюд, налил себе полный стакан водки и выпил его одним махом. Засунув в рот соленый огурец, он посмотрел на меня заметно покрасневшими глазами и произнес:

– Ты не смотри, что я водки выпил. Я обещал тебя домой отвезти, значит, отвезу. Можно ехать. Начало светать.

– Но ведь ты же выпил водки?! Целый стакан!

– Я могу выпить бутылку…

– Это много.

– Ничего страшного. Я могу вести машину в любом состоянии.

Я вновь посмотрела на столы и неуверенно спросила:

– А со всем этим что делать?

– Оставите все, как есть.

– Ты сюда скоро вернешься?

– Не знаю, смогу ли я вообще сюда вернуться… Пока я к этому не готов.

– Ты предлагаешь оставить все, как есть?

– Вот именно.

– Но ведь все протухнет… Представляешь, что будет в этой комнате, когда ты решишь сюда вернуться?

– Ты хочешь убрать? У тебя есть силы, чтобы все убрать и перемыть посуду?

– У меня нет таких сил, – честно призналась я и опустила глаза.

– Даже если бы они у тебя были, я бы тебе никогда не позволил. Я оставлю ключи соседке. Она постарается сделать все возможное, чтобы этот дом как можно меньше напоминал о той страшной трагедии, которая в нем произошла…

– Что ты будешь делать с домом в дальнейшем?

– Не знаю. Я об этом еще не думал.

– Даже если ты и захочешь его продать, его вряд ли кто купит. После такой трагедии его не продашь даже за гроши.