Жена ювелира

– Милорды! Милорды! – закричала она. – Что вы здесь делаете? Ваша няня ищет вас повсюду. Вашему благородному отцу придется ждать вас.

– Посмотри вокруг, – сказал Эдуард, – разве здесь не замечательно?

Вдруг Кейт почувствовала, что рядом с ней кто-то стоит, но ей пришлось поднять голову, чтобы разглядеть веселую физиономию возвышавшегося над ней огромного мужчины, голова которого была увенчана белым поварским колпаком. Когда Кейт увидела его, ее изумление сменилось огромной, беспредельной радостью.

– Белпер! – пронзительно закричала она.

Белпер бросил черпак, который он держал, на пирог с ароматным мясом с такой силой, что проломил его верхнюю корку. Он шагнул к ней, и из груди его вырвался громкий радостный возглас:

– Кейт! Черт возьми! Это ты? И такая же красивая, как только что зажаренный фазан!

Затем Кейт очутилась в могучих объятиях этого огромного человека, пахнущего дорогим вином и изысканной пищей, и на ее губах был запечатлен звонкий поцелуй.

– Слушай, Кейт, что ты здесь делаешь? – спросил он, отпустив ее.

Боже, как рада была Кейт увидеть его пухлое, красное и сияющее лицо, его глаза, искрящиеся от удовольствия!

– Моя судьба изменилась, – сказала она ему. – Я последовала за миссис Шор ко двору.

– И моя судьба изменилась, – ответил он ей. – Я здесь с тех пор, как оставил ювелира Шора. Это место меня устраивает. Я тут всех кормлю. А сам ем до тех пор, пока станет невмоготу. Что за жизнь! Другие работают для того, чтобы наполнить свой живот, а я – чтобы наполнять чужие животы так же хорошо, как свой собственный.

При малейшей шутке Белпер разражался смехом, но когда эта шутка была его собственной, он радовался вдвойне. Но на всякий случай он слегка подтолкнул Кейт, а то вдруг она не поймет его. Но Кейт в этом не нуждалась. Теперь все на кухне смеялись, а Кейт вспоминала, каким заразительным всегда было веселье Белпера.

– Садись, Кейт, – прогремел голос Белпера. – Что тебе подать? Кусок пирога или вырезку дикого кабана? У меня есть прекрасный жареный бык.

Ослабевшая от смеха Кейт покачала головой. Ее послали искать маленьких принцев, чтобы они вовремя подготовились к встрече с отцом.

– Я не могу остаться, как бы ты меня ни уговаривал. В другой раз… может быть.

– В другой раз – так в другой раз, моя милая Кейт. Приходи в любое время. Спроси меня, Белпера. Здесь тебя будут потчевать, моя дорогая, в любое время дня. Если ты почувствуешь необходимость перехватить чего-нибудь или пропустить кружку пива… приходи к Белперу. У Белпера есть то, что тебе нужно. – Он подтолкнул ее, его весело поблескивающие глаза говорили о том, что он готов разразиться новым приступом смеха.

Кейт рада была бы остаться, но оторвав взгляд от обворожительного повара, она посмотрела на двух маленьких мальчиков.

Белпер перестал смеяться:

– Слушай, после банкета сегодня ночью у нас на этой кухне будет праздник…

– После банкета? – переспросила Кейт, и глаза ее засияли.

– Сегодня ночью, – прошептал Белпер, но его шепот был слышен по всей кухне.

– Сегодня ночью, – прошептала в ответ Кейт и поспешила с принцами из кухни, чувствуя, что если она быстро не уйдет, то никогда не сможет оторваться от него.

– Мне нравится повар Белпер, – сказал Эдуард.

– Мне нравится повар Белпер, – повторил Ричард.

– О, и мне тоже он нравится, мои маленькие светлости! – пылко вставила Кейт.

* * *

Во главе стола в большом зале восседал король Эдуард. Он был горд и счастлив, глядя на ярко одетых людей, собравшихся здесь. Сквозь цветные стекла окон лился теплый, веселый свет на стол и бархатные портьеры, а изумительные росписи на стенах придавали ощущение комфорта и необычайной красоты этому древнему и величественному залу.

Для пиршества зажарили огромное количество дичи, множество быков и баранов. Эдуард велел, чтобы этот пир был более щедрым, чем любой другой, так как очень хотел, чтобы его народ понял, что дается он в честь победоносной военной операции. Пусть знают, что французское дело успешно завершено.

Эдуард нахмурился, когда его взгляд остановился на Ричарде. Ричард выглядел мрачным, он был недоволен тем, как обстояли дела во Франции, дошел даже до того, что отмежевался от сделок, заключенных между Эдуардом и хитрым старым французским королем. «Слишком уж Ричард страдает от угрызений совести, – подумал с раздражением Эдуард. – Почему надо стыдиться того, что мы избежали настоящей войны? Почему он считает позорным брать у французов выкуп?»