Жена ювелира

Пришел с сообщением его добрый друг Кейтсби.

– Ваша светлость, эта женщина покаялась в своих грехах. Я никогда в своей жизни не видел такой толпы.

– И что же теперь люди думают о своей богине? Кейтсби молчал.

– Отвечай мне! – воскликнул Ричард.

– Я думаю, милорд, что некоторые были рады видеть ее позор, но очень многие ее жалели.

– Жалели! Они должны поздравлять ее с тем, что ей еще так повезло.

В глубине души он завидовал обаянию Джейн. Люди любили шлюху Джейн Шор, и они с грустью смотрели на ее позор. А Ричарда Глостерского, которому не нужно было ничего, кроме блага своей страны, они не любили совсем.

Он пристально посмотрел на Кейтсби. Тот не сказал, что в толпе высказывались против него – Ричарда Глостерского, да и было ли это? Впрочем, Ричард подозревал, что если поднажать на Кейтсби, можно узнать правду. Но нужна ли она ему?.. Он и без расспросов знал, что так оно и было.

* * *

Джейн освободили. Ее допрашивал сам епископ; она выслушала его обличительную речь о своей греховности; она покаялась и теперь может идти и жить по-новому.

Завернувшись в плащ, так, чтобы не быть узнанной, она вышла из дворца епископа и очутилась на улицах, послуживших задником сцены, на которой она сыграла столько ролей. Проходя по Ломбардной улице, она всегда вспоминала свою жизнь с Уиллом, в Чипсайде вспоминала дом отца. А вот и Бишопс-гейт,^[2] где она впервые увидела Гастингса. Отсюда открывался вид на крепость, и она вспомнила о днях, проведенных во дворце, когда Эдуард был ее возлюбленным, и об ужасном дне, когда Гастингса привели на Тауэр-Грин к месту казни.

Начинался дождь, реку окутал туман. Она торопилась. Ей было тяжело идти по улицам, навевавшим столько воспоминаний. Джейн хотела поскорее уединиться, чтобы подумать о том, как жить дальше. Она направилась к дому, который Эдуард подарил ей за несколько лет до своей смерти. Передавая ей этот дом, он наполнил его сокровищами. У нее была богатейшая серебряная посуда, одни драпировки над кроватью стоили целое состояние. Но сейчас дом выглядел темным и мрачным. Она постучала в дверь – никто не ответил; повернув ручку, она обнаружила, что дверь открыта. Медленно, с недоумением она вошла в дом. В зале не осталось ничего из того, что в нем было.

Джейн позвала своих служанок:

– Джанет! Бесс! Анна! Где вы все? – Ее голос эхом отозвался в пустом доме. Она перебежала через зал и толкнула дверь своей любимой гостиной. Богатые портьеры были содраны, с полов исчезли ковры.

– Джанет! – снова позвала она и прислушалась к своему голосу, эхом разлетевшемуся по опустевшему дому.

Она начала понимать. Ее слуги сбежали, имущество у нее отняли. Может быть, и дом уже больше не принадлежит ей. Вероятно, он вместе со всем богатым содержимым перешел в собственность короны, ведь ее же обвинили в измене лорду протектору! Джейн медленно побрела к лестнице, присела на ступеньку, закрыла лицо руками и рассмеялась. Она, столь щедро наделенная любовью и житейскими благами, сейчас осталась без любви и без единого гроша. Она истерически разрыдалась, говоря себе, что останется в этом пустом доме, пока не умрет.

Джейн не знала, сколько времени она просидела там, в дом уже начали вползать сумерки, как вдруг послышалось какое-то движение у входа. Кто-то стоял с наружной стороны дверей, которые она оставила приоткрытыми. Джейн пристально вглядывалась в дверной проем. Дверь приоткрылась, вначале чуть-чуть, а затем распахнулась полностью. На пороге стояла женщина и смотрела на Джейн. Увидев, что Джейн тоже смотрит на нее, она вошла в холл.

– Добрый вечер, Джейн Шор.

Голос был невыразительным, в вечернем полумраке Джейн не могла рассмотреть лица женщины, но голос ей показался знакомым. Ее охватила тревога.

– Добрый вечер. Кажется, я уже слышала ваш голос. Кто вы?

– О, конечно, ты его слышала, Джейн. Я твой старый друг.

Джейн с трудом поднялась на ноги, при этом движении ее плащ упал, выдав то, что на ней нет никакой одежды, кроме юбки, в которой она совершала покаяние.

– Так, значит, они взяли и твою одежду, – проговорила женщина.

– Они взяли все… все, что у меня было.

– Тогда я правильно сделала, что пришла сюда. Женщина подошла ближе и откинула капюшон. Джейн взглянула на нее и сразу перестала думать о смерти – ее наполнило острое желание защитить себя от зла, которое у нее ассоциировалось с этой женщиной.

– Мэри Блейг! – воскликнула она.

---

2 Бишопс-гейт – Епископские ворота.