Золушка из глубинки, или Хозяйка большого города

— Ну Степанович, ну старый аферист! Почему он нам ничего не сказал?

— Решил скрыть.

— Ну, а на что он надеялся? Почему не избавился от трупа?

— Кто его знает… Выжидал.

— Чего он ждал? Того, что забьют тревогу соседи по лестничной площадке?

Откуда я знаю? Ты так на меня смотришь, будто я укрыл труп, а не Степанович. Откуда я знаю, чем он руководствовался и что было у старого на уме? Я не сомневаюсь в том, что он поджидал подходящего случая для того, чтобы вынести труп из квартиры, но только этот случай слишком долго не подворачивался. Слишком дед намудрил. Ладно, ты лучше подумай, как мы всю эту ситуацию Черному преподнесем? Он с нас за все, что произошло, шкуру снимет.

— А мы тут при чем? Мы сами всего лишь случайные свидетели.

— Свидетели не свидетели, но мы деду позволяли много того, что не должны были позволять. Ты сам понимаешь, что это недопустимо.

— Сейчас самое главное — девку найти, которая деда шлепнула.

— И что?

— Она перед Черным за все и ответит.

— Тогда займемся этим прямо сейчас.

— А с дедом и с мертвой девицей что делать?

— Поставим в курс дела Черного. Как он скажет, так и будет.

— Ты прав, без Черного нам нельзя ничего решать. Самодеятельность в этом вопросе ему явно не понравится.

Один из мужчин хотел было закрыть окно, но другой его тут же остановил.

— Брось, а то здесь и так дышать нечем.

— Ты предлагаешь оставить окно открытым?

— Конечно. Воздух посвежее будет, а то уже, наверно, на весь подъезд разит.

— Так ты предлагаешь Черному позвонить или лучше к нему поехать?

— Конечно, надо ехать самим. Разве такие вопросы решаются по телефону?

— Тоже верно — сейчас столько прослушек стоит. Мужчины вновь прошли мимо меня, но перед тем как выйти из квартиры, один из них поднял стоящий у самого входа пакет.

— На кой черт он тебе сдался? — возмутился другой. — У нас и так времени нет. Надо что-то с этими жмуриками решать и девку сбежавшую искать.

— Одна минута ничего не решит.

— Это ты зря, в таких делах дорога каждая минута.

— Смотри — тут рюмка, полотенце, бокал.

— Ну и что? Пусть хоть графин. На кой черт тебе сдался этот натюрморт?

— Тебе этот набор ни о чем не говорит?

— Совершенно. А у тебя есть какие-то ассоциации?

— Есть. А эта девка не так проста, как нам кажется. Она же свои отпечатки пальцев уничтожала.

— С чего ты взял? Да, действительно нужно уходить, а то от этой вони у тебя уже крыша ехать начала.

— Может быть, — стоял на своем мужчина, державший пакет, — да только съехала она в нужном нам направлении. Девка уничтожала отпечатки пальцев. Просек? Она и бокалы забрала для того, чтобы никто не смог понять, что за столом сидели двое и эти двое распивали спиртное. Вот так-то.

— Возможно, ты прав.

— Я и так прав.

— Ты утверждаешь, что этот пакет она собрала?

— Утверждаю.

— Ну и флаг ей в руки.

— Ну и флаг, но ведь пакет-то она не забрала.

— И почему она его бросила?

— Потому что она здесь. Она еще не успела уйти.

— Ты это серьезно?

— Серьезнее просто не может быть. Она где-то прячется.

— Где?

— В этой квартире.

— Если бы она пряталась в этой квартире, она бы уже давно задохнулась.

— А я тебе говорю, что она еще здесь.

Мужчина бросил пакет обратно на пол, поднес одну руку ко рту и прокричал издевательским голосом:

— Эй, девочка, ку-ку!

Глава 6

— Матвей, а по-моему, ты уже сам «ку-ку». Ку-кукнулся, одним словом. Девица собрала пакет с вещами, на которых остались отпечатки пальцев, да и забыла его, когда уходила.

— Но почему?

— Это мы у нее самой спросим, когда найдем. Не забывай, что она шлепнула старика, а это значит, что она выбежала отсюда крайне перепуганная. В таком состоянии что хочешь забудешь, даже собственную голову. Девка-то молодая, не прожженная. Она же не каждый день убивает таких приставучих старичков, как наш Степанович.

— Еще скажи, что она убийца поневоле.

— Ну этого я не скажу. Убила-то она его из своих личных побуждений. Именно поэтому мы ее найдем и накажем.

Сильная дрожь проходила по всему моему телу, и мне показалось, что еще немного и я сама себя выдам. Мои содрогания не могут быть незаметны. Еще чуть-чуть и кухонная дверь застучит в такт колебаниям моего тела. Мне хотелось поднять руку и перекреститься, но я понимала, что не должна этого делать. Мне оставалось лишь мысленно, про себя читать молитву. Я повторяла ее много раз в надежде на то, что она обязательно мне поможет. И я молилась, не переставая, снова и снова.