Золушка из глубинки, или Хозяйка большого города

— Куда тебе танцевать-то, ты же на сносях, — не раздумывая, отсек мое предложение мужчина.

— Вы не поведете меня в ресторан?

— Поведу. Мне теперь как-то неудобно отказывать беременной женщине.

— А вы и не отказывайте, — в моем голосе появилась надежда.

Как только мы подъехали к ресторану, Лев Борисович приказал мне оставаться в машине и обратился к сидящему впереди Гарику:

— Гарик, я пока выходить не буду. А ну-ка, передай ребятам, чтобы они хорошенько помяли паркующуюся неподалеку «Тойоту» и записали ее номера.

Грозные охранники направились к остановившейся «Тойоте», но та, почувствовав неладное, сорвалась с места и уехала в неизвестном направлении.

— Лев Борисович, ребята к ней даже подойти не успели. Она дала по газам и скрылась, но номера мы успели переписать. Сегодня же наведем справки.

— Обязательно наведите.

Мужчина удовлетворенно кивнул головой и посмотрел в мою сторону:

— Ты еще не передумала со мной ужинать?

— Нет. Скорее наоборот.

— Тогда добро пожаловать в ресторан.

— Спасибо за приглашение.

Как только мы сели за столик и сделали заказ, я посмотрела в окно и смахнула появившиеся на глазах слезы.

— Только этого еще не хватало: не люблю женские слезы. Ты пригласила меня на романтический ужин, а сама впутала в совершенно непонятную историю.

— Я жить хочу, — произнесла я дрожащим голосом.

— Так живи, кто тебе не дает!

— Не дают.

— Кто тебе мешает?

— Люди Черного.

— А почему не люди Красного?

— Я с вами серьезно говорю.

— И я тоже.

Не скрывая своих душевных терзаний, я бросила на мужчину усталый взгляд и умоляюще произнесла:

— Лев Борисович, я жить хочу. Если вы не поможете, то мне больше обратиться не к кому. Что вам стоит помочь одинокой беременной девушке из провинции остаться в живых?

Глава 24

Официант зажег свечи, я села как можно удобнее и принялась рассказывать мужчине о том, как в детстве я любила строить песочные замки, а соседские мальчишки рушили их прямо у меня на глазах. Я рассказала, что моя мать всегда сетовала на то, что я не такая, как все, что я ненормальная, потому что я с самого детства знала о том, что уеду в Москву. И я уехала. Несмотря на все уговоры моих родственников, я в нее уехала. Москва казалась мне городом моей мечты, городом больших перспектив и возможностей. Мне всегда говорили, что она не верит слезам, и я не плакала. Пока Москва меня не сломала. Я до последнего не плакала. Но меня никто не предупреждал, что Москва не верит словам, поступкам и помыслам. Я рассказала, что иногда мне хотелось поднять на нее руку, ударить ее по холеной щеке, накричать на нее и дать ей понять, что так нельзя обращаться с людьми: играть, будто в карты, людскими судьбами. Я рассказала, что с самого детства мечтала стать артисткой, что всегда много пела, играла на баяне и была заводилой на свадьбах. Я хотела взять в Москву свой баян, но перед самым отъездом отец обменял его на несколько пузырей самогонки. Одним словом, он его пропил. Соседка сказала, что это дурной знак. Если отец пропил самое дорогое, что у меня есть, значит, нужно ждать плохих вестей. Тогда я не обратила внимания на ее слова, мне было жаль любимый баян, я плакала, кричала на отца, но он закрылся в своей комнате и пил несколько дней.

А затем это неудачное поступление в институт и встреча с мнимым доброжелателем. Убийство. Знакомство с Димкой и любовь, о которой я много слышала, но и представить не могла, что это когда-нибудь может случиться со мной. Полюбив, я узнала, как можно потерять гордость, да и не только гордость, но и чувство собственного достоинства. Чуть позже я поняла, что такое предательство, подлость и как любимый человек может стать чужим и далеким. Я рассказала, как убирала квартиры, мыла машины и искренне надеялась на то, что настанет тот день, когда Димка выучится и возьмет часть материальных забот на себя. Тогда я еще верила, что ЛЮБОВЬ В ЭТОЙ ЖИЗНИ МОЖЕТ ВСЕ. Я верила, что она не боится быта, социального статуса, людских пересудов. Тогда я еще и представить не могла, как же сильно я ошибалась, потому что зачастую любовь бывает очень трусливой, хитрой и изворотливой. Господи, а ведь я представляла ее совсем другой! Я отдавала себя ей без остатка, и, если бы потребовалось пожертвовать моим телом или моим духом, я бы не раздумывала ни минуты. А что я получила взамен? Душевные страдания, предательство любимого человека и… беременность. И я нашла лекарство от любви. Я поняла, что есть выход — это самоубийство, что если я покончу с собой, то больше не будет слез, проблем и жуткого одиночества. А затем — больница и Дашкина смерть.