Я буду мстить

Я попыталась закричать, но этот идиот закрыл мне рот своей толстой ладонью так сильно, что стало трудно дышать. Я поняла, что могу потерять сознание, извернулась, укусила его за руку и бросилась прочь, слыша в свой адрес самый отборный мат. Прибежала в ресторан к девчонкам и рассказала все, что со мной произошло, а дома завалилась на кровать и разревелась так, что испугала всех своих близких.

Я поняла, как же это ужасно – ездить в иномарке, болтать по мобильнику, обедать в ресторанах, получать подачки от какого-нибудь тупого раскормленного борова и отрабатывать его благосклонность, лежа на столе, терпя это здоровенное, потное тело. Получается продажа себя, но ведь эта продажа никогда не сделает меня счастливой. Может, поэтому наша директриса и была такой отъявленной стервой, что продавала себя столько долгих и тяжелых лет. Ведь при всей ее сытости она буквально захлебывалась страшным раздражением. После этого случая я оставила все попытки устроить себе обеспеченную жизнь и зажила как раньше.

А однажды моя напарница заболела, и у меня появилась хоть какая-то возможность немного подзаработать. Я стала разносить почту не только на своем, но и на ее участке. Зашла в один дорогой, элитный дом и ахнула – кругом красные дорожки, цветы в горшках, консьержка. И вдруг из лифта выходит он… Наши взгляды встретились, и газеты посыпались из моих рук. Я думаю, ты догадалась, это был Роберт. Он сел на корточки и помог мне собрать газеты. На следующий день мы встретились опять, а потом он пригласил меня на чашечку кофе… В моей жизни началась новая полоса, и я почувствовала себя по-настоящему счастливой. Я больше никогда не пойду в это проклятое отделение связи и не надену эту гребаную почтальонскую сумку. Мы живем с Робертом уж ровно год. Между нами бывало всякое, но мы прекрасно друг с другом ладим и боимся расстаться даже на минуту. Где-то там, в прошлом, осталась та, замерзшая девушка в рваных варежках, с большой сумкой, набитой газетами.

Света замолчала, в ее глазах стояли слезы. Неожиданно она встала, пожелала спокойной ночи и вышла из комнаты. Я сидела не шевелясь, смотрела на свой пустой бокал и думала о том, что услышала. Я пыталась представить ее с почтальонской сумкой, но при ее бриллиантах, при ее дорогой одежде это оказалось неестественным. Потом я подумала о Роберте, о том, как он втрескался в обычного почтальона. Высокий, красивый, обеспеченный, преуспевающий мужчина и девушка-почтальон..

Так романтично! Роберту передалось очень много качеств от отца. У них много общего. Его отец привез из Дома ребенка какого-то подкидыша, красиво его одел и поселил в роскошном особняке. Этим подкидышем была я. Роберт приволок к себе в дом девушку-почтальона и превращает ее жизнь в самую настоящую сказку… Потом мысли мои перетекли совсем в другое русло. Я вспомнила, как взорвался отцовский лимузин.., похищение Виктора, лодочник, убитый в собственной сторожке, труп в машине… Мысли перемешались, и я поняла, что просто хочу спать. Нужно думать на трезвую голову, а ее в данный момент у меня нет. Окинув гостиную печальным взглядом, я пошла в свою спальню, немного пошатываясь и успокаивая себя тем, что завтра наступит новый день, а это значит, что завтра все будет по-новому.

Глава 7

Проснувшись, я лениво потянулась и открыла глаза. За окном ласково светило солнышко, которому я в последнее время стала безумно радоваться. Как здорово, когда на улице светло, как здорово, когда дом полон яркого света, и как здорово, когда в том доме нет отца… Встав с кровати, я подошла к трюмо, достала небольшую папку с документами и извлекла завещание, составленное отцом. На тонком, ярко-желтом листе с водяными знаками были написаны страшные и обидные слова: “Я, Марышкин Константин Сергеевич, в здравом уме и твердой памяти после своей смерти завещаю все нажитой мной имущество, в том числе дом, принадлежащий мне по праву собственности, два автомобиля и все денежные средства в виде валютных счетов и наличных денег моему любимому сыну Роберту. Также я завещаю ему все то, что приобрету в процессе своей дальнейшей жизни. Свою приемную дочь, Марышкину Евгению, я лишаю любых прав на наследство и завещаю ей куст акации, который произрастает в моем саду. В случае смерти моего сына Роберта все мое движимое и недвижимое имущество переходит его жене и детям. Завещание составлено в присутствии государственного нотариуса Тихомирова”.

Старый похотливый козел! Он все предусмотрел и сделал так, чтобы я не получила ни копейки. Выглянув на улицу, я печально посмотрела на расцветший куст акации и смахнула выступившие слезы. Мало того что этот скот изуродовал мое детство, так он еще наказал меня своим завещанием. Мне дико захотелось тут же бежать на могилу отца и отхлестать памятник, словно отцовскую морду! За все! За то, что этот нелюдь изнасиловал меня в восемь лет, за то, что он насиловал меня долгие, долгие годы, за то, что он меня удочерил только для того, чтобы я исполняла его сексуальные прихоти и фантазии, сделав из меня маленькую рабыню, наложницу! За то, что я училась дома и не общалась со своими сверстниками, за то, что у меня никогда не будет детей, потому что из-за ранней половой жизни нарушено строение половых органов, и за то, что эта сволочь составила такое завещание!