Вы твердо решили сбросить вес, с понедельника отказались от булочек, а...
Подруга героини романа Аглая утверждает, что некий французский писатель...
– Там папка?
– Нет, какой-то журнал… он достает из него конверт… деньги, в конверте деньги.
– Жаль, – разочарованно сказала я, – а вообще-то, хотела бы я знать, с чего вдруг Лизка занялась благотворительностью.
– Спроси у нее, может, она тебе расскажет, – усмехнулся Дима.
Глава 11
Маринки нигде не было, на кухне сидел Ромка и явно грустил. Хороший он парень, пожалуй, я буду скучать, когда он уедет к своему брату в деревню доить коров. И чего Маринка ворон ловит…
– Ты чего в кручине пребываешь? – спросила я, рыская в поисках еды.
В холодильнике скучала картофельная запеканка, и я, недолго думая, взялась ее разогревать.
– Да так, – ответил Ромка, пожимая плечами, – скучновато.
– А где зазноба твоя?
– Маринка, что ли?
– Ага, не из-за нее ли ты грустишь?
– С Глебом она.
– Это в каком смысле? – поинтересовалась я.
– Весь вечер он слонялся по дому, глазки бегают из стороны в сторону, противно… Ты уж не обижайся, но не нравится он мне…
– А чего мне обижаться, – улыбнулась я, усаживаясь напротив Ромки, – думаешь, я от Глеба в восторге? Последнее время он вообще ходит мрачный и злой, так что можешь говорить смело, я не из числа его поклонниц.
– Он попросил нас из кухни выйти. Чего он тут делал, я не знаю, но только явно по шкафам лазил… Сахар рассыпал, Маринке пришлось собирать.
– Не обращай на него внимания, переклинило его что-то, пройдет.
– Потом Маринка напросилась к ним в гости, а я тут сиди и думай, что он там ей показывает… – проворчал Рома.
Ах, Маринка, Маринка, до чего же любвеобильная особа, хотя вряд ли ей нужен Глеб. Просто она тянется за сестрой, хочется ей такой же жизни.
– Илья уже дома? – спросила я.
– Твой брат приехал и уехал, сказал, что срочная командировка, а Елизавета Григорьевна дома.
Значит, уже вернулась… То, что Ильи нет, это даже к лучшему, давно я собиралась отомстить Лизке за все ее нападки в мой адрес, и теперь пробил этот час. К тому же есть у меня один вопрос, на который, я думаю, Лизавете придется ответить…
В двенадцать в доме было тихо, я достала из шкафа наволочку и простынку, еле сдерживая смех, прорезала ножницами дырки для глаз, затем надела носки, чтобы моя походка была бесшумной, и подошла к зеркалу. Наволочку нацепила на голову, а простынку просто накинула на плечи, если бы я увидела такое привидение, то проблемы с сердцем были бы мне гарантированы. Вспомнив, как совсем недавно наблюдала нечто подобное, я даже пожалела Лизку.
Бесшумно плывя по коридору, я добралась до комнаты брата, осторожно зашла в маленькую гостиную и направилась к спальне. Комната была залита светом ночника, Лиза, скорее всего, читала. Зажав себе рот ладонью, чтобы не захохотать, я три раза глубоко вдохнула, немного успокоилась и шагнула через порожек.
Лиза лежала на кровати и листала яркий журнал, она подняла голову, опустила ее, подняла опять, посмотрела на меня… На ее лице застыл, мягко говоря, ужас, она вскочила с кровати, издала тоненький писк и… рухнула на пол без чувств.
– Хорошо, но мало, – сказала я, подходя к несчастной жертве.
На тумбочке стоял стакан с водой, подумав о том, что оказывать первую медицинскую помощь – это долг каждого гражданина, я вылила содержимое на Лизкино лицо. Бросив на кровать наволочку и простынку, я стала ждать, когда же моя жертва очнется. Лиза захлопала ресницами, открыла глаза и увидела меня. Думаю, в ее голове сейчас время летело вспять и случившееся ей приходилось раскладывать по полочкам.
– Это что, была ты?! – закричала Лизка, как только осознала, что происходит. – Ты с ума сошла?!
– Да не ори ты так, чего теперь-то уж… Надо было раньше, а то никакого драйва, шмяк на ковер и больше ничего интересного.
– Я убью тебя!
Лизка кинулась на меня, явно забыв, что она благовоспитанная дама, которая по определению не может вести себя подобным образом. Увернувшись, я вскочила с кровати. Это все, конечно, прекрасно, но драться с ней я не собиралась, на вечер у меня были иные планы, да и кто эту Лизку знает, сейчас расцарапает мне лицо, и моя личная жизнь накроется медным тазом.
– Как же ты мне надоела! – кричала Лиза, хватая подушку. – Когда же ты уберешься из нашей жизни!