Самое модное привидение

    – Я так и думал, – торжественно сказал он, потирая ручки, – картина происходящего ясна полностью, приятно, когда теория приобретает четкие очертания.

    Это все, конечно, хорошо, даже прекрасно, но пора бы уже подумать о том, что кое-кто лишен возможности передвигаться и говорить. Возможно, я слишком многого хочу, но нельзя ли меня хотя бы развязать, а уж потом кичиться своим умом и сообразительностью. Начиная сердиться, я стала извиваться и мычать.

    – Не беспокойся, через секунду ты будешь свободна, – успокоил меня Казаков, включая свет и бросаясь ко мне на выручку. – Я всегда рад помочь ближнему.

    – Только не говорите, что вы никуда не уезжали и использовали меня в качестве приманки, – это первое, что я сказала, как только Петр Яковлевич освободил мой рот от скотча.

    – Хорошо, не буду, просто промолчу.

    – Как вам не стыдно, – зашипела я, потирая запястья, веревка оставила следы на коже, которые хотелось немедленно стереть.

    – Честно говоря, мне немного стыдно, но я никогда не мог отказать себе в эффектной развязке. Был в моей практике один случай…

    – Только не сейчас, – взмолилась я, поднимаясь с пола. – Рома убил Светлану Аркадьевну, вы же не хотите, чтобы он избежал наказания. К тому же сейчас он вернется сюда очень злой, надо звонить в милицию…

    Дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появился Рома – на лице расстройство, граничащее с бешенством, а в руке та самая оконная рама, которую мы с Димой однажды выковыряли из стены. Да, Рома, карта не настоящая, но не надо принимать близко к сердцу случившееся, ты еще молод, отсидишь лет пятьдесят за убийство, а уж потом начнешь новую жизнь, и все у тебя обязательно получится… Окошко с грохотом полетело к моим ногам, похоже, у Ромы были иные планы на жизнь. Он скользнул взглядом по Казакову, поморщился, посчитав его, по всей видимости, назойливой мухой, и, вынув из кармана нож, двинулся в мою сторону. Милиция, милиция, где ты!!!

    Казаков повел себя как истинный джентльмен – вылез на передний план и загородил меня своим маленьким пухлым телом. В ответ захотелось сделать что-нибудь не менее героическое и, отодвинув ногой разбитую раму, я встала справа от Петра Яковлевича.

    – Не торопитесь, молодой человек, – серьезно сказал Казаков, – вы же не хотите остаться без золота и драгоценных камней.

    – А вот я сейчас перережу тебе глотку, и посмотрим, как эта цыпа не отдаст мне то, что у нее просят, – отшвыривая стул, прогремел Рома, мозги у него явно кипели. У меня мелькнула мысль: а не спрятаться ли мне обратно за Казакова.

    – Вы убили Светлану Аркадьевну, не так ли?

    – Эта дура застала меня в тот самый момент, когда я долбил стену. Черт, а ведь я не сомневался, что это именно то место, где спрятаны сокровища. Ей никто не помог, и вас ждет та же участь…

    Рома не успел договорить, как в распахнутую дверь буквально влетели трое мужчин, одетых во все черное. Неужели мои мысленные импульсы – «милиция! милиция!» – оказались так сильны, что материализовались в считаные минуты? Ромку скрутили и с силой прижали к стене, его лицо поздоровалось с гладкой и холодной поверхностью, щелкнули наручники, послышался шум рации, а затем до меня донесся голос Казакова: «Вот и сказочке конец, а кто слушал – молодец». Перед глазами все замелькало, силы оставили меня. Подойдя к стулу, я рухнула на него практически без чувств.

    Когда все стихло, я спустилась вниз. Петр Яковлевич что-то объяснял заспанной Марине, она махала руками, возмущалась и время от времени жала руку раскрасневшемуся сыщику. В голове мелькнула мысль – а они хорошо смотрятся вместе, почему бы им не пожениться, в конце концов.

    – Катя, тебе просто необходимо выпить рюмочку чего-нибудь крепкого, – обратился ко мне Петр Яковлевич. – Какая ночь, просто удивительная ночь!

    Пообещав выпить даже две рюмочки, я вышла в коридор, открыла шкаф, достала Ромкину коричневую куртку и пробежалась по ней взглядом: молния на одном из карманов была сломана – не хватало маленького черного замочка. Как все просто, как же все просто. Вздохнув с облегчением, я пошла звонить Диме.

Глава 24

    – Петр Яковлевич, не тяните, – потребовала Лиза, отправляя в чашку уже третью ложечку сахара, – если честно, я даже не знаю, радоваться или огорчаться тому, что мы были в отъезде.