Грымза с камелиями

    – Я с тобой с ума сойду! – хватаясь за голову, сказал Максим.

    Я рассказала всю историю более подробно: как мы встретили Осикова, как нашли карту и как решили ехать в эти края.

    – Служаков наверняка попытался отобрать у Екатерины Петровны ее добычу, – продолжила я, – простая логика – раз что-то прячут, значит, это ценно, но не для того же она воровала, чтобы отдавать! Думаю, он бежал за ней, почти догнал, споткнулся и упал. Она же воспользовалась ситуацией, схватила камень и треснула его по голове. Для такой ситуации не надо иметь высокий рост или какую-нибудь особую физическую силу, даже она со всей своей миниатюрностью вполне смогла убить человека.

    – А зачем она вообще потащилась в лес, лежало бы колье там и лежало, потом бы приехала и забрала... – сказал Воронцов.

    – Служаков постоянно крутился около дома, она наверняка много раз видела его в окно ночью. Она боялась за свое сокровище и, возможно, решила его перепрятать. Пока я только так могу объяснить ее ночное путешествие, приведшее к трагедии.

    – Да, не стал бы Служаков отказываться от такого богатства, наверняка, увидев Екатерину Петровну, закапывающую что-то в землю, он решил получить это во что бы то ни стало, – задумчиво сказал Максим.

    – Поняв, что она натворила, Екатерина Петровна решила воспользоваться ситуацией и подложила Служакову футляр. Теперь на нее уж точно подумать не могли – вот парень, грязный и чужой, это наверняка он украл, а за колье его просто убили его же дружки, а добычу не поделили. Вот, собственно, и все.

    – Сдается мне, – сказал Максим, – что ты, Анька, умная девчонка.

    – Вы говорили, что я ненормальная.

    – Это само собой... – Максим подошел к двери, открыл ее и крикнул: – Екатерина Петровна, будьте добры, принесите кофе!

Глава 35

Иначе и быть не могло

    Вот теперь я могла спокойно сесть в кресло и даже положить ногу на ногу. Кот с удовольствием устроился у меня на коленях. Екатерина Петровна довольно быстро приготовила кофе и уже через три минуты ставила маленькую черную чашечку перед Максимом.

    – Может быть, вам тоже принести? – спросила она у Воронцова.

    А у меня она спросить не хочет?

    – Нет, спасибо, – сказал Виктор.

    – Что-нибудь еще? – поинтересовалась она у Максима.

    – Да, я хотел вас спросить: вы что-нибудь знаете об этом?

    Максим положил на стол колье «Живая слеза». Екатерина Петровна отскочила назад и закричала:

    – Это не мое, я не брала!

    Поднос с грохотом полетел на пол. Я даже не ожидала, что у нее так быстро сдадут нервы.

    – Это вы украли колье, не так ли? – спросил Максим.

    Воронцов медленно подошел к двери – убежать из комнаты теперь было невозможно.

    – Нет, нет! – закричала Екатерина Петровна, понимая, что она теперь – точно мышь в мышеловке, – я не брала, и я не убивала его! Я не убивала его!

    Она метнулась к окну и стала дергать створки, но они были плотно закрыты, и все ее усилия оказались тщетными. Тогда она бросилась к двери, но там стоял Воронцов. Екатерина Петровна взвизгнула и, крича что-то нечленораздельное, стала колотить его изо всех сил кулаками в грудь. Максим тут же пришел Виктору на помощь. Не прошло и минуты, как на запястьях Екатерины Петровны щелкнули наручники.

    Взяв на руки разволновавшегося кота, я вышла из комнаты. В кармане моей ветровки лежал мешочек с бриллиантами...

    Утром я застала на кухне голодного и злого Евгения Романовича. Он порезал палец ножом, разлил сгущенное молоко на брюки и уронил кусок масла на пол.

    – Какого черта! – восклицал он. – Максим увез единственную нормальную прислугу в Москву, а мне как тут жить?!

    – Он ее увез не столько в Москву, столько в тюрьму, – поправила я, морща нос.

    – Она готовила завтраки, обеды и ужины!

    – Если учесть, что она еще воровала и убивала, то не такой уж отличной работницей она была.

    – Да, когда мне Галина сказала об этом, я даже не поверил, – он вдруг замолчал и посмотрел на меня: – А ты чего стоишь, давай-ка, шевелись, я хочу завтракать, надеюсь, ты еще не забыла, что ты здесь прислуга?

    Я, как и положено хорошей горничной, подняла с пола кусок масла и... положила его в кружку Евгения Романовича.

    – Не знаю, расстроит ли вас это, но я увольняюсь.