По пути на загадочную планету адельванов русский археолог Александр...
– Кому тут нужен этот план, валялся, никто на него и внимания не обращал, – рассуждала Солька, жуя, – газета ему моя нужна была, точно тебе говорю.
– Мне кажется, Осиков нам что-то не договаривает, и кажется мне это уже давно, – задумчиво сказала я.
– Да мы тут для всех чужие. Мы же просто приезжие, никому и в голову не придет, что у нас есть цель...
– Говори тише, – потребовала я.
Почему я нервничаю? Почему, глядя на Сольку, я так сильно нервничаю? Что не так? Что же не так?.. Я не могла привести мысли в порядок, что-то непонятное зародилось в душе и никак не хотело приобрести четкие очертания...
– Расскажи еще об этом парне, какой он?
– Постарше тебя, куртка такая драненькая, темно-синяя, волосы грязные и липкие какие-то...
Это он, тот парень из поезда!
– Ты иди уже, а то сейчас весь дом проснется, нам проблемы не нужны, – сказала я, вставая с кровати.
Я проводила Сольку до ворот.
– Ты-то тут как поживаешь? – спросила она.
– Нормально, – я улыбнулась, – вчера целовались.
– Правда? – радостно воскликнула Солька. – А дальше-то что было?
– Дальше тетя Галя притопала, и пришлось драпать, – я засмеялась, вспоминая вчерашнюю ночь, – давай иди уже.
Солька затопала в сторону турбазы, а я стояла и смотрела ей вслед. Что не так? Что?
В какой именно момент во мне поселилось беспокойство? Вот мы сидим, Солька рассказывает про газету... она разворачивает бумагу и ест бутерброды... она ест бутерброды! Она их просто ест! Солька, которая не умеет есть по-человечески, не умеет есть, не выпотрошив и не перемешав все на свете, просто достает бутерброд и кусает его!
Я бросилась в дом, влетела на кухню. Екатерина Петровна подскочила от того грохота, который я устроила.
– Воронцов уехал? – задыхаясь, спросила я.
– Нет вроде, машины не слышно было, а что случилось?
Екатерина Петровна так изумилась моему выражению лица, что даже не нахамила. Я не стала отвечать и, выскочив из кухни, побежала вверх по лестнице. Распахнула дверь и увидела Воронцова: он надевал пиджак.
– Что случилось? – спросил он.
– Вы не могли бы мне кое-что привезти из Москвы?
– Конечно, говори, что нужно.
– Мне нужен тест.
– Какой?
– На беременность.
Воронцов наклонил голову набок и спросил:
– Ты смерти моей хочешь? Ты знаешь, сколько мужчин умирает в моем возрасте от инфаркта?
– Вы сейчас не умирайте, – взмолилась я, – вы тест сначала привезите.
– Это тебе? – его глаза стали, как щелки.
– Нет.
– Привезу.
– А не умрете?
– Нет, – он улыбнулся, – обещаю.
Глава 14
Ой, ой, ой... Помогите! Грабят!
К обеду мои мысли сплели такую паутину, что голова опухла и мешала при ходьбе – меня бросало из стороны в сторону. То я размышляла о Сольке и Славке, то об этом Неопрятном Недоразумении, укравшем план, то о Воронцове, то еще о ком-то, а потом вообще обо всем и обо всех сразу.
Никогда бы не подумала, что с такой охотой возьмусь за уборку, но сейчас это казалось единственно правильным решением. Во-первых, трудовая терапия может неплохо отвлечь от табуна мыслей, во-вторых, если повезет, я наткнусь на что-нибудь интересное – в каждом доме есть свои тайны.
На этажах тихо: хозяйка отправилась на прогулку в гордом одиночестве, а Екатерина Петровна потрошила курицу в дальнем углу сада. При мысли об этом я содрогнулась.
Пожалуй, начну уборку с комнаты вредной Дюймовки. Что, вы думаете, она сама там навела марафет? Возможно, но если я смахну пыль, то лишним это не будет. Остановите же меня... хи-хи...
Идеальный порядок, даже противно. Библия на столе. Я машинально открыла то место, где лежала закладка: ничего интересного, пара галочек на полях, и все. В шкафу ровные стопки одежды, на тумбочке порядок, в ванной порядок... а почему, интересно, у меня нет личной ванной? Вот это точно непорядок!
Вышла с глубокой печалью на сердце – ничего не нарыла. Смахивая по пути несуществующую пыль, я поднялась наверх. А давайте-ка посмотрим, что там у тети Гали... Дверь приоткрыта, я заглянула и тут же отскочила в сторону... вроде не заметил... Евгений Романович крутился возле кровати.
Приготовьтесь – я медленно просовываю голову в комнату.