– Значит, убийца крупный и сильный, – выдвинул версию Славка.
– Ты что такое говоришь, – накинулась на него учительница ботаники, – сейчас на тебя и подумают!
– Не подумают, – уверенно сказала я и взяла Максима под руку. Сольке, в ее положении, волнения и перепады настроения ни к чему, так что приятную встречу надо было заканчивать. Я сжала локоть Максима, и он, как ни странно, понял и поддержал меня.
– Нам пора уже идти, – сказал он, – но думаю, что соскучиться по мне вы не успеете: я навещу вас в самое ближайшее время. Пока же прошу никого не покидать данную территорию.
Осиков икнул еще раз.
Глава 26
Моя интуиция меня не подводит, но я лишаюсь своих апартаментов
– Я вас хочу кое о чем попросить, – сказала я Максиму, как только мы отошли на десять шагов от домика.
– О чем именно?
– Обещайте, что никому не расскажете и выполните мою просьбу.
– Могу обещать только первое – дальше меня эта информация не уйдет.
– Согласна и на это, – кивнула я, – понимаете, одна из моих подруг находится в ожидании ребенка, не та, что вас домогается, а та, что пониже.
– Солька?
– Ага, так вот, вы же понимаете, что ей нельзя волноваться, поэтому прошу вас: не приставайте к ней с вопросами. Колье она не брала и никого не убивала. Она уже лет сто преподает ботанику детишкам и ко всем этим анатомическим делам никакого отношения не имеет.
– Я это учту.
– Нет, вы обещайте, что не будете мучить ее вопросами.
– Кто еще кого мучает, – засмеялся Максим, – да я с ней на полчаса наедине побоялся бы остаться, она же из меня бельевые веревки сделает и развесит на них свои колготки и футболки.
– Не смейте так говорить о моей подруге! – возмутилась я.
– Но это правда, – продолжал развлекаться Максим.
– Очень надеюсь, что, когда у Сольки начнется токсикоз, вы будете рядом, и ее вырвет прямо на вас. А еще было бы хорошо, если бы я это все видела.
– Если бы Воронцов не был моим другом, то клянусь, я бы начал за тобой ухаживать.
Я сразу же подобрела и стала доброй и пушистой.
– А при чем здесь Виктор Иванович?
Пришлось притворяться наивной.
– А все при том же, – съехидничал Максим.
– Вы хотите сказать, что я ему нравлюсь?
В таких делах точность не помешает.
– Все, что я хотел сказать, я уже сказал.
Его глаза заискрились – он развлекался. Я чуть опять не рассердилась – как можно так со мной поступать!
– Давайте так, – предложила я, – вы отвечаете на три моих вопроса, а я потом на три любых ваших.
Ах, как правильно говорят, что влюбленный человек слаб.
– Хорошо, а где гарантия, что ты не соврешь?
После этих слов я резко остановилась.
– Вы уж из меня совсем-то никчемного человека не делайте! Раз договорились, значит, все будет по-честному.
– Хорошо, задавай свои вопросы.
«Какие же вопросы задать? Так, чтобы наверняка все узнать. Вот сразу и не соображу...»
– Какие чувства ко мне испытывает Виктор Иванович?
– Согласись, об этом может знать только он, но могу тебя заверить, ты ему очень дорога.
Я даже не стала сдерживать счастливую улыбку – как же это чудесно!
– А у него есть сейчас... подруга?
– Нет.
Ах! Как же хорошо!
«Остался один вопрос, всего один вопрос... что же такое спросить?»
– Он часто обо мне говорит?
– Не часто, но в его случае это как раз многое значит.
Сердце замерло и упало: опять упало на розовые подушки.
– Знаешь, о чем я сейчас подумал? – сказал Максим. – Хотел бы я, чтобы однажды вот такая же необыкновенная девушка вот так же спрашивала кого-нибудь обо мне.
«Что-то он больно добрый сейчас». Я внимательно посмотрела на него. Он говорил правду – то, что думал. Какое-то время мы шли молча.
– Ну, давайте, мучайте меня теперь своими вопросами, – сказала я.
– Не сейчас, – улыбнулся Максим.
– Почему?
– Пожалуй, этот долг ты вернешь мне чуть позже, думаю, еще не время задавать тебе вопросы.
Мне стало холодно.
«Все же умный он человек... умный и хитрый. Ладно, пусть так – у меня будет время подготовиться к допросу. Самое сложное – это то, что я действительно не буду врать... потому что это значило бы для меня предать чувства к Воронцову. В данном случае все должно быть честно».