Возвращение танцмейстера

– А она живет одна?

– Она, по-моему, никогда не была замужем. Иногда она малость нос задирает. После смерти жены мне как-то пришло в голову, что мы могли бы объединиться. Но она не захотела.

– А сколько ей лет?

– Семьдесят три, я думаю.

То есть примерно ровесница Герберта Молина, подумал Стефан.

– И она всегда здесь жила?

– Когда мы строились, ее дом уже стоял. Это был конец пятидесятых. Думаю, она живет здесь больше сорока лет.

– А кем она работала?

– Говорит, до переезда сюда была учительницей. Но я не очень в это верю.

– Почему?

– Кто уходит на пенсию в тридцать лет? Она же здорова, с ней все в порядке.

– Но она же на что-то живет?

– Получила наследство от родителей. Тогда и переехала. Во всяком случае, она так говорит.

Стефан обдумывал услышанное.

– То есть она родилась не здесь? Приезжая?

– По-моему, из Сконе. Эслёв? Это вроде бы там, на юге, где Швеция кончается.

– Точно, – подтвердил Стефан. – А почему она приехала именно сюда? Родственники?

Бьорн Вигрен посмотрел на него и засмеялся:

– Ты разговариваешь, как полицейский. Можно подумать, что ты меня допрашиваешь.

– Я не менее любопытен, чем все. Зачем переезжать сюда из Сконе, если не выходишь замуж, к примеру? Или если она, к примеру, не нашла тут работу, о которой всю жизнь мечтала? – сказал Стефан и тут же подумал, что делает ошибку. Надо было сказать, кто он есть.

– Мне тоже было интересно. И жена удивлялась. Но не станешь же выспрашивать. Эльза, в сущности, добрая. Всегда готова помочь. Когда жена работала, а дети были маленькими, она не раз помогала за ними присмотреть. Но что ее сюда принесло – понятия не имею. Не знаю ничего и об ее родственниках.

Он внезапно замолчал. Стефан ждал. Он догадывался, что продолжение следует.

– Конечно, все это довольно странно, – сказал он после долгой паузы. – Мы с ней в соседях сорок лет, целое поколение, а я даже не знаю, почему ей пришло в голову купить дом здесь, в Ульвчелле. Но есть вещи и постраннее.

– Например?

– За все эти годы я ни разу не переступил порог ее дома. И моя жена тоже, пока жива была. И дети. Я даже не могу сказать, бывал ли кто-то вообще у нее дома. Вот это действительно странно.

Стефан наклонил голову. Что-то в жизни Эльзы Берггрен напоминало ему Герберта Молина. Оба приехали издалека, оба вели одинокую, нелюдимую жизнь. Непонятно только – если Молин от чего-то или кого-то прятался, касается ли это также и Эльзы Берггрен? Дом для него покупала она. А почему? Как они познакомились? Что у них общего?

Следующий вопрос был совершенно естественным.

– Так к ней никто никогда не заходит?

– Никогда.

– Довольно необычно.

– Да просто странно. Никто из нас никогда не видел, чтобы кто-то заходил к ней в дом. Или выходил.

Стефан решил закругляться. Он посмотрел на часы.

– Надо идти, – сказал он. – Спасибо за кофе.

Они поднялись и вышли из кухни. В гостиной Стефан показал на рога:

– Это я подстрелил, когда был в охотничьей команде. Мы соревновались с Лильхердалем.

– Большой был лось?

Бьорн Вигрен захохотал:

– Самый большой из всех, что я повидал. Иначе он бы не висел на стене. Когда я умру, рога выбросят на свалку. Детям они не нужны.

Бьорн проводил его.

– К вечеру может пойти снег, – сказал он, вновь поглядев на небо.

Потом он посмотрел на Стефана.

– Не знаю, почему ты расспрашивал меня об Эльзе. Да я ничего и не говорил. Но может быть, зайдешь как-нибудь. Посидим в кухне, и ты мне расскажешь.

Стефан кивнул. Все верно – Бьорна Вигрена не следовало недооценивать.

– Удачи тебе с твоим раком, – сказал тот на прощанье. – Я имею в виду – желаю выздороветь.

Стефан шел назад той же дорогой. Машины в гараже Эльзы Берггрен по-прежнему не было – он был пуст. Он искоса посмотрел на окно – шторы не шевелились. С моста он снова поглядел на воду. Страх перед болезнью то отступал, то снова накатывал. Он не мог надолго отвлечься от того, что его ждет. Это его нынешнее занятие – сбор по крохам сведений об убийстве Герберта Молина – имело, как оказалось, очень ограниченный терапевтический эффект.

Он вернулся в центр и стал искать библиотеку, оказавшуюся в общественном здании под названием «Гражданский дом». В вестибюле на него уставилось чучело медведя. Ему вдруг захотелось броситься на медведя и начать с ним бороться. Он засмеялся, и проходивший мимо человек с бумагами в руках посмотрел на него с недоумением.