Возвращение танцмейстера

Жизнь сузилась.

Что еще остается, надо примириться с тем, что многое уже потеряно безвозвратно.

Время тянулось еле-еле. То и дело с неба медленно, как парашют, спускалась одинокая снежинка. Он затаил дыхание и ждал. Снегопад ему совсем не нужен. Тогда его план невыполним. Но нет, только несколько снежинок.

Четверть двенадцатого на крыльцо вышел полицейский и стал мочиться. Он свистнул собаке, но та не реагировала. Не успел он застегнуть брюки, появился другой, с сигаретой в руке. Тут он понял, что в доме всего двое полицейских, оставленных сторожить дом.

Миновала полночь. В доме было тихо. Иногда ему казалось, что оттуда доносятся какие-то звуки – работал телевизор, или, возможно, радио. А может, просто показалось. Он осветил землю рядом и проверил, не забыл ли что-нибудь. Потом начал спускаться по заднему склону холма. Собственно, теперь надо просто совершить задуманное. Но хотелось посмотреть на место, где был убит Авраам Андерссон. Там мог кто-то быть, еще один охранник, такой риск существовал. Но он чувствовал, что должен пойти на этот риск.

Спустившись и подойдя к опушке, он выключил фонарь. Он шел очень осторожно, нащупывая дорогу, и все время был готов к тому, что собака может залаять. Он пересек участок и снова скрылся в лесу. Ему помогал свет укрепленного на дереве прожектора.

Место убийства никто не охранял. Никого не было, только дерево, на котором были сделаны какие-то отметки. Он осторожно подошел к дереву и осмотрел ствол. В одном месте кора была повреждена. Он наморщил лоб. Убитый стоял у дерева? Тогда он был, наверное, привязан, так что это не просто убийство, это казнь. Его вдруг прошиб холодный пот. Он быстро обернулся. Никого. Я выслеживал Герберта Молина, подумал он. Потом кто-то вынырнул из темноты за спиной Авраама Андерссона. И теперь мне кажется, что у меня за спиной тоже кто-то стоит. Он отошел в тень. Теперь его не было видно. Неужели он, сам того не ведая, дал повод для какой-то непонятной игры, которую уже не в состоянии контролировать? Неужели, решив наконец отомстить, он стал пешкой в чьих-то чужих и непонятных планах? Несколько мгновений он боролся с искушением поступить так же, как Герберт Молин, – бежать, скрыться, все забыть – только не в лес, а в Буэнос-Айрес. Ему не надо было сюда возвращаться. Но теперь слишком поздно. Он не вернется, пока не узнает, что случилось с Авраамом Андерссоном. Это Герберт Молин, теперь он мстит мне, подумал он, и эта мысль привела его в ярость. Будь это возможным, он убил бы его еще раз.

Он заставил себя успокоиться. Сделал несколько глубоких вдохов и представил набегающие на песок волны. Посмотрел на часы – четверть второго. Пора. Он вернулся на участок. Теперь он и в самом деле слышал доносящиеся из дома музыку и обрывки медленной речи. Наверное, все же радио. И двое уставших полицейских, пытающихся беседой отогнать сон. Он приблизился к собаке и тихо позвал ее. Собака слегка зарычала, но вильнула хвостом. Он встал так, чтобы на него не падал свет из окна. Собака подошла к нему, и он ласково погладил ее. Собаке тоже было не по себе, но она по-прежнему виляла хвостом.

Он освободил карабин на тросе и позвал собаку.

Они не оставили за собой никаких следов.

17

Стефан уже много раз замечал – когда случается что-то неожиданное, полицейские первым делом хватаются за телефон. Но Джузеппе не за что было хвататься – телефон и без того был у него в руке, а звонить, по сути, было некому и незачем.

И Стефан, и Джузеппе сознавали, что нужно дать какую-то оценку исчезновению пса. Это могло быть очень важно для следствия. А могло и не быть, и, скорее всего, не было – очередной ложный след.

– Она не могла просто убежать? – спросил Стефан.

– Непохоже.

– Кто-то украл?

Джузеппе с сомнением покачал головой:

– Под самым носом у полицейских? Не думаю.

– Очень трудно представить себе, что убийца возвращается за собакой.

– Если только он не сумасшедший, в чем мы не уверены.

Они помолчали, обдумывая приходящие в голову версии.

– Подождем, – сказал Джузеппе. – Не надо зацикливаться на этой собаке. К тому же она, может быть, найдется. Собаки часто находятся.

Он сунул телефон в карман куртки и пошел к дому Молина. Стефан остался на месте. Он уже много часов не вспоминал о болезни, не испытывал страха перед новым приступом болей. Сейчас, когда он глядел в удаляющуюся спину Джузеппе, ему вдруг показалось, что он остался совсем один.