Возвращение танцмейстера

Веттерстед кивнул своему помощнику, и тот задернул штору.

Они вернулись в студию.

– Теперь вы знаете, кто я, – сказал Веттерстед, усаживаясь в кресло и поправляя поданное парнем одеяло. Тот снова занял свое место у него за спиной.

– Но вы должны были как-то среагировать, когда получили известие о смерти Молина, – сказал Стефан. – Полицейский на пенсии, убит в лесу в Херьедалене. Неужели вам не было интересно, что случилось?

– Я решил, что это какой-то ненормальный. Скорее всего, кто-то из тех уголовников, что лезут к нам через все границы, творят тут, что хотят, и причем никто их не наказывает.

У Стефана от всего выслушанного разболелась голова.

– Это был не сумасшедший. Убийство было тщательно спланировано.

– Этого я не знаю.

Веттерстед ответил уверенно и быстро. Слишком быстро, подумал Стефан. Слишком быстро и слишком уверенно. Он осторожно продолжил:

– Что-то произошло. Может быть, в давнем прошлом. Может быть, еще во время войны.

– Что могло произойти во время войны?

– Это мне и интересно.

– Герберт Молин был солдат. Вот и все. Если бы произошло что-то необычное, он бы мне рассказал. Но он ничего не рассказывал.

– Вы часто встречались?

– За последние тридцать лет ни разу. Мы переписывались. Он писал письма, а я открытки. Никогда не любил писем. Ни писать, ни получать.

– У вас никогда не было ощущения, что он чего-то боится?

Веттерстед раздраженно забарабанил пальцами по ручке кресла.

– Конечно, он боялся. Как и я боюсь. Мы боимся того, что может случиться с нашей страной.

– А кроме этого, он ничего не опасался? Лично для себя?

– Чего ему было бояться? Он скрывал свои убеждения, и я его понимал. Но не думаю, чтобы он боялся разоблачения. Что бумаги попадут не в те руки…

Парень кашлянул. Веттерстед сразу замолчал. Проговорился, подумал Стефан. Этот юнец присматривает не только за одеялом.

– Какие бумаги? – спросил он.

– В мире много бумаг, – сказал старик уклончиво.

Стефан ждал продолжения, но его не последовало. Веттерстед по-прежнему нетерпеливо барабанил по ручке кресла.

– Я очень стар, – сказал он. – Этот разговор утомил меня. Я ушел от жизни и ничего от нее не жду. Прошу оставить меня в покое.

Парень за креслом злобно ухмыльнулся. Стефан подумал, что на большинство вопросов он так и не получил ответа. Веттерстед удостоил его аудиенции, и теперь она окончена.

– Магнус проводит вас, – сказал Веттерстед. – Не надо рукопожатий. Я боюсь бактерий больше, чем людей.

Парень по имени Магнус открыл наружную дверь. Густой туман, казалось, стал еще гуще.

– Далеко отсюда до моря? – спросил он у парня.

– Я ведь не обязан отвечать на этот вопрос, или как?

Стефан резко остановился. В нем закипела злость.

– Я всегда представлял себе шведских нацистиков как бритоголовых ублюдков в солдатских ботинках. Теперь я вижу, что они могут выглядеть и по-другому.

Магнус усмехнулся:

– Эмиль научил меня не поддаваться на провокации.

– А что ты вообще себе вообразил? Что у нацизма в Швеции есть будущее? Что вы будете преследовать эмигрантов? Тогда вам придется выгнать за границу пару миллионов граждан. Нацизм умер вместе с Гитлером. И чем ты занят? Подтираешь зад старику, который хвалится сомнительной честью быть знакомым Геринга? И чему он тебя может научить?

Они подошли к машине. Стефан даже вспотел от ярости.

– Чему он тебя может научить? – повторил он вопрос.

– Не повторять их ошибок. Не терять выдержки. Давай вали отсюда.

Стефан развернулся и уехал. В зеркало он заметил, что парень смотрит ему вслед.

Он, не торопясь, доехал до моста, обдумывая все сказанное Веттерстедом. О нем можно больше не думать – старик просто рехнулся на политической почве. Его взгляды не представляют никакой опасности. Они просто вызывали в памяти давно прошедшие страшные времена. Он никогда и ничего не мог и не хотел понять, точно так же, как Герберт Молин и Эльза Берггрен. Другое дело – этот парень, Магнус. Он искренне верит, что нацистское учение вполне жизнеспособно.

Он уже почти въехал на мост, как в кармане зажужжал телефон. Он съехал на обочину, включил аварийный маячок и нажал кнопку.

– Это Джузеппе. Ты уже в Буросе?

Стефан быстро прикинул, стоит ли рассказывать ему про встречу с Веттерстедом, но решил подождать.

– Почти. Погода очень плохая.

– Я решил позвонить, потому что мы нашли собаку.