И он умер.
А я все смотрел на него и как будто все еще чего-то ждал.
Глава 31
Встречу со Стерлингом Малкерном и Джимом Вернаном мы назначили в половине второго ночи пятого июля в баре «Хайатт-Редженси», что находится в Кембридже. Бар был устроен на вращающейся платформе, и мы, сидя за столиками в кабинете, медленно плыли по кругу; внизу сиял огнями город, открывался великолепный вид на реку Чарльз с ее пешеходными мостиками, сложенными из красного кирпича, от которых веяло чем-то старым и добрым, и даже увитые плющом стены Гарварда не вызывали у меня обычной досады.
Малкерн явился без галстука, в сером костюме и белой рубашке. На Джиме был мохеровый свитер с глухим воротом и брюки рыжевато-коричневого цвета. Ни тот ни другой не выказывал особенной радости по поводу нашей встречи.
Мы с Энджи, наплевав на этикет, пришли в чем были.
– Надеюсь, что, если уж вы назначили нам встречу в столь неурочный час, у вас имелись на то веские причины, – сказал Малкерн.
– Безусловно, – сказал я. – Не затруднит ли вас напомнить мне суть нашей сделки.
– Это еще зачем? – сказал Малкерн. – Чего-то я не понимаю.
– Напомните мне условия заключенного с вами контракта, – повторил я.
Малкерн недоуменно посмотрел на Джима и пожал плечами.
– Патрик, – сказал Джим, – все ты великолепно знаешь. Поденная оплата плюс непредвиденные расходы.
– А кроме того?
– Кроме того – вознаграждение в размере семисот долларов, при условии, что ты передашь нам документы, похищенные Дженной Анджелайн. – Джим был не в духе. Кто его знает почему: может, его блондинка-жена, выпускница Вассаровского колледжа, снова прогнала его спать на диван, а может, и наоборот – мой ночной звонок прервал ежеквартальное исполнение супружеских обязанностей.
– Вы выдали мне авансом две тысячи долларов. Работы вышло на семь дней. Сегодня восьмой, но, так уж и быть, считать ночь за день не будем. Вот счет, – сказал я и протянул бумажку Малкерну.
Он едва взглянул на него:
– Это неслыханное расточительство, но мы потому тебя и наняли, что ты стоишь потраченных на тебя денег.
Я откинулся в кресле:
– Кто напустил на меня Куртиса Мура? Вы или Полсон?
– Что за чушь ты несешь? Куртис Мур работал на Сосию, – сказал Джим.
– А почему же тогда он сел мне на хвост через пять минут после нашей с вами первой встречи? – поинтересовался я. – Хорошо устроились.
Смотреть в глаза Малкерну было бессмысленно – ничего там не прочтешь. Его не проймешь тысячью безупречно логичных обвинений; если же будут представлены железные доказательства, то единственное, чего от него дождешься, будет: «Что-то не припоминаю».
Я отхлебнул пива:
– Вы хорошо были знакомы с моим отцом?
– Хорошо. А почему ты спрашиваешь? – И он взглянул на часы.
– Вы знали, что он избивал жену и третировал детей?
Малкерн пожал плечами:
– Меня это не касалось.
– Патрик, твоя личная жизнь в данном случае никого здесь не интересует, – вставил Джим.
– И совершенно напрасно. – Я посмотрел на Малкерна. – Вы сенатор, слуга народа. И вы хорошо знали, что представлял собой мой отец. И тем не менее не вмешались.
– Слушай, я же тебе сказал – это не мое дело.
– А что же ваше дело, сенатор?
– Бумаги, что ты принес, Пат.
– И это все, сенатор? – не отставал я.
– Да нет, конечно. Всеобщее благосостояние меня тоже волнует. Я бы с удовольствием разъяснил тебе концепцию утилитаризма, да времени нет. И к чему все это? Ну, получил ты от своего старика сколько-то подзатыльников – так это еще не криминал.
Хороши подзатыльники! Дважды за первые двенадцать лет жизни я оказывался на больничной койке.
– Вы знаете о Полсоне? Я имею в виду – вы все о нем знаете?
– Ну, хватит. Получи, сколько тебе причитается, и ступай своей дорогой. – Верхняя губа его покрылась капельками пота.
– Все ли вы знаете о Полсоне? Например, что он трахает мальчиков?
– Я бы попросил выбирать выражения, – сказал Малкерн, с улыбкой оглядываясь по сторонам.
– Сенатор, – вступила Энджи. – Определите, какие выражения не будут резать вам ухо, а мы посмотрим, насколько полно они передают такие понятия, как «растление малолетних», «проституция», «вымогательство» и «убийство».
– Не понимаю, что вы несете, – сказал Малкерн. – Бред какой-то, и больше ничего. Давай сюда документы, Пат.
– Сенатор...
– Ну что тебе еще, Пат?