В Ночь Седьмой Луны

Я взглянула на мальчиков, они не сводили глаз от: человека, принятого мною за Максимилиана, и я поняла, что это был племянник герцога и их отец.

Мне показалось, что я просто воображаю. Между ними небольшое сходство, а так как больше всего я хочу снова увидеть Максимилиана, я увидела его в этом человеке такого же телосложения, такого же роста, с таким же надменным видом.

Герцог и его свита заняли места на помосте. Я продолжала глядеть на герцога. Теперь я уже видела различие: граф был слегка тяжелее Максимилиана, с румяным цветом лица; в его лице проскальзывала жестокость, которую я никогда в Максимилиане не замечала. А, может быть, я ошибалась или отказывалась видеть? У графа был нос подлинней и более тонкие губы. Тем не менее они были очень похожи, но это сходство становилось меньше, чем больше я наблюдала за графом.

Дагоберт бросил на меня быстрый взгляд. Я догадалась, что он ждет от меня слов восхищения его отцом. Я шепнула:

– Кто эта женщина, рядом с герцогом?

– Супруга принца, принцесса Вильгелъмина.

– Где же принц?

– Его здесь нет. Мой отец – его кузен и занимает его место во время его отсутствия.

Я кивнула.

Церемония началась, ее целью было определить лучшего стрелка года.

Король стрелков ввел претендентов и представил их герцогу. Они начали стрелять по деревянной птице, стремясь сбросить ее с шеста.

Только двоим стрелкам удалось сбить птицу, и их наградили громкими аплодисментами. Им предстояло продолжить состязание по новой мишени. Вскоре один из них оказался победителем и был провозглашен королем стрелков на следующий год. На этом состязание стрелков закончилось, победитель получил поздравления герцогской семьи, но праздник только начинался. По словам Дагоберта, главное было впереди. Герцог с окружением покинул зал. Проходя мимо нас, граф взглянул на мальчиков, и его бесцеремонный взгляд скользнул по мне, вызвав у меня беспокойство и возмущение. Мной владело странное настроение. На мгновение мне показалось, что я нашла объект моих долгих поисков, Но испытала горькое разочарование. Может быть, поэтому я почувствовала негодование, оскорбившись, как граф взглянул на меня.

– Теперь мы отправляемся в лес на настоящую охоту, – объявил Дагоберт.

– Мне нездоровится, – пожаловался Фриц. Я взглянула на него с тревогой.

– Может быть, нам всем лучше ехать домой?

– Нет, – закричал Дагоберт. – Папа рассердится. Ты не посмеешь, Фриц, ты знаешь!

– Да, – согласился Фриц. – Я поеду.

– Если тебе нездоровится, вернемся в Клоксбург я поеду с вами и возьму на себя всю ответственность.

– Я не вернусь, – сказал Дагоберт.

– Я тоже не поеду, – присоединился Фриц. Но я видела, что он хотел вернуться.

Мы отправились на постоялый двор, где напоили наших лошадей, и выехали из города. Множество людей направлялось в лес. Примерно через полмили мы подъехали к месту, где собиралась толпа. Один из лесников взял наших лошадей. Видно было, что мальчиков хорошо знали, и люди расступались, давая нам пройти. Затем я увидела нечто похожее на большую палатку без верха. Четыре полосы брезента замыкали пространство, открытое сверху, и когда мы приблизились, кто-то, очевидно, охранник, поднял лоскут брезента и впустил нас вовнутрь. В центре палатки было воздвигнуто подобие павильона, роскошно украшенного цветами и листьями, цветочными гирляндами и венках. В павильоне были расставлены стулья, и нам предложили три сиденья.

– Что здесь будет? – шепнула я. Дагоберт прижал пальцы к губам, а Фриц побледнел, и, казалось, предстоящее действо ему не по нутру.

Раздался снова звук фанфар, и в палатку стали входить другие участники торжества. На этот раз герцога не было, и возглавляли участников граф, отец мальчиков и две дамы, одна из них напомнившая мне Ильзу. Опять оценивающий взгляд скользнул по мне, и тут я инстинктивно поняла, что так он смотрит на любую женщину. Я подумала о матерях мальчиков и Лизель, удостоившихся в свое время такой же оценки, и почувствовала в душе неприязнь к этому человеку, дерзнувшему возродить мои надежды, наполнить меня радостью, но оказавшемуся совсем не тем, кого я искала.

Фриц придвинулся ко мне поближе. Я взяла его за руку, прижала к себе. Сияющие глаза Дагоберта следили за отцом. Теперь все места в павильоне оказались занятыми, и граф стукнул в ладоши. Все встали, и я увидела ружья в руках мужчин. Раздались крики. Брезент поднялся, и десятки оленей бросились в загон. Раздались выстрелы, и множество прекрасных животных упало на траву. Я не отвела глаз и взглянула на Фрица. Он сидел, прикрыв глаза, и слегка покачивался.