Предсмертное желание, или Поворот судьбы

— Нет. Я должна ехать, — не унималась женщина.

— Тогда вы это с Милой решайте, — пробурчала я под нос и посмотрела на черные клубы дыма, появившиеся н& небе.

В самом начале дачного поселка был пожар. Я не знаю, как это получилось, но где-то там, в подсознании, я почувствовала беду и поняла, что она угрожает никому другому, а именно близкому для меня человеку.

— У нас отродясь пожара не было, — задыхаясь произнесла женщина и ускорила шаг. — Вроде мой дом горит…

Дальше все происходило, как в ускоренном фильме. Я сняла туфли и побежала что было сил. Следом за мной бежала мама Вадима и голосила на всю улицу. Добежав до дома, мы увидели, что уже подтягиваются соседи, а весь дом объят мощными языками пламени. Пламя плясало прямо перед глазами, готовое заживо пожрать того, кто находился внутри дома.

— Милка, ты где?! — Я кричала так громко, что мне показалось, что от этого крика в моих ушах полопаются барабанные перепонки. — Мила, Милочка!!!

— Она в доме! — закричал кто-то из соседей. — Посмотрите, дверь закрыта на кочергу!

Я бросилась к двери и схватилась за горячую кочергу, чтобы открыть дверь. Но это оказалось мне не под силу. Поняв, что я обожгла руки и стала задыхаться, я отбежала от двери как можно дальше и громко закричала:

— Господи, кто-нибудь, вызовите пожарную!!! Там дверь заклинило!!!

— Уже вызвали, — ответил из толпы какой-то голос.

— Что же она так долго едет?!

Я упала на землю и с ужасом наблюдала за тем, как горит дом. Рядом со мной сидела Милкина свекровь и громко голосила.

В тот момент, когда посыпалась крыша, я всхлипнула и позвала:

— Мила, Милочка!!!

Кто-то из местных жителей подбежал к горящим ставням и попытался их открыть, но сильно обжегся.

Я впала в шоковое состояние и очнулась только тогда, когда рядом с домом уже стояла пожарная машина. Огонь погасили. Скелет дома был сильно обуглен. Кругом висела белая, шипящая пена. Перепуганные, полураздетые соседи, измазанные сажей, держащие в руках ведра с водой и домашние огнетушители… Неподалеку стояла «Скорая» и оказывала первую помощь тем, кто обгорел.

Милку спасти не удалось. Она сгорела заживо. Говорят, что ее привязали к стулу крепкой веревкой, лишив тем самым возможности передвигаться. Затем плотно прикрыли ставни и закрыли входную дверь на кочергу. После облили дом бензином и подожгли. Я посмотрела в противоположную сторону и остановила свой взгляд на разноцветном ведре, которое предназначалось для сбора малины. Оно было пустым. Значит, как только я отошла на какое-то расстояние, Милку затолкали в дом и сожгли заживо.

В тот момент когда из дома вынесли носилки, накрытые простыней, я потерла свои черные руки покрытые волдырями, и подошла поближе. Я не хотела открывать простыню. Зачем? Я хотела запомнить Милку такой, какой знала ее при жизни. Красивой, уверенной, бесшабашной и любящей…

— Милка! Как же так получилось, Милка! — громко прокричала я и рухнула прямо у носилок на колени.

— Тише. Не надо на нее смотреть. Она очень сильно обгорела. Как головешка… — произнесла женщина в белом халате.

Через несколько минут носилки засунули в «скорую» и увезли в неизвестном направлении. Я по-прежнему сидела на земле и раскачивалась из стороны в сторону. Я вспоминала тот день, когда увидела ее в первый раз: огромное желание жить, большая сила воли и вера в победу над страшной болезнью. Такой я запомню ее навсегда и пронесу эти воспоминания через долгие и долгие годы…

ГЛАВА 26

Я не была на похоронах, потому, что вообще не могу присутствовать на этой процедуре. Я никогда не понимала общую скорбь, потому что хотела скрыть свою боль от чужих глаз и скорбела в гордом одиночестве, перебирая альбом с фотографиями любимой подруги. Вот мы на озере… А вот на той самой даче, где произошла трагедия… Милка светится от счастья и с удовольствием возится в огороде. Я лежу в шезлонге и балдею от безделья. Нас фотографирует Вадим. Были минуты, когда он не отходил от Милки даже на шаг… Были да сплыли… А вот мы жарим шашлык. Милка стругает салатик и попивает красное вино…

Спрятав альбом, я достала одну из фотографий подруги и поставила ее прямо перед собой, налив полную рюмку водки.

— Привет, подружка, привет. Я знаю, что где-то там собралась целая масса народа и тебя закапывают в сырую землю. Меня там нет. Я думаю, что ты не держишь на меня за это зла. Они закапывают тело, вернее то, что от него осталось. А твоя душа здесь. Она рядом. Я не могу ее видеть, но я ее чувствую. Знаешь, подружка, я очень много думала о том, что произошло в последнее время. Нас кто-то хочет убить. Меня, Вадима, тебя уже убили. Я не знаю: кто это и что ему от всех нас надо. Но мне страшно. Вадиму не сказали о той трагедии, что произошла на даче. Он еще слишком слаб. Он узнает об этом позже. Ему будет очень трудно, потому что в глубине души он тебя любил.