Тайные убийцы

— Главная цель нынешней пресс-конференции — представить новую команду, которая будет проводить расследование взрыва в Севилье, именуемого теперь «шестым июня».

Он представил всех членов следственной группы, объяснив их функции. Когда он объявил, что судьей, направляющим ход расследования, станет Серхио дель Рей, в зале зашевелились, и в этих звуках потонуло объяснение роли Фалькона.

— Где судья Кальдерон? — крикнул кто-то из задних рядов.

Лобо вновь воздел свой громадный палец, на сей раз — словно бы мягко предупреждая. Воцарилась тишина.

— Председатель Совета магистратуры Севильи сейчас разъяснит причину смены судебного следователя.

Спинола встал и представил такое же лаконичное, строго фактическое описание событий раннего утра на берегу Гвадалквивира, какое дал Эльвира часом раньше. Когда он закончил, все на мгновение замерло, а потом раздался рев, словно толпа зрителей вокруг баскетбольной площадки только что увидела скандальный фол. Руки размахивали блокнотами, ручками и диктофонами. Когда оказалось, что обычный крик не приносит результатов, они начали вопить, точно обезумевшие трейдеры в момент обвала котировок на bourse.^[76] Вопросы расслышать было невозможно. Лобо встал. Но и полицейский колосс не оказал на толпу никакого воздействия. Скандал был слишком велик, а стадо собравшихся в зале слишком ополоумело, чтобы покоряться его громадному авторитету. Журналисты штурмовали возвышение. Фалькон мысленно возблагодарил барьер стола. Лобо принял решение быстро. Шестеро покинули сцену через заднюю дверь, стараясь не бежать. Баррос был последним, и ему пришлось вырывать руку из женских кроваво-красных ногтей. Охрана захлопнула и заперла дверь. С той стороны в нее колотили журналисты. Казалось, двойные двери разбухают, словно вот-вот взорвутся.

— Никаких разговоров с ними, — распорядился Лобо. — К тому же, помимо этого заявления, нам нечего им сказать. Позже мы соберем еще одну пресс-конференцию и попросим их подавать вопросы заранее.

Они вышли из здания. Всех, кроме Лобо, Эльвиры и Спинолы, отвезли обратно к детскому саду. Судья дель Рей еще не дочитал материалы по делу: их скопилось уже огромное количество. Он сказал, что завершит чтение к середине дня и тогда хотел бы встретиться со следственной группой.

Фалькон позвонил доктору Пинтадо, судмедэксперту, который занимался трупом, найденным на свалке, и спросил номер телефона Мигеля Ково, сказав, что хотел бы как можно скорее увидеть, чего удалось добиться скульптору. Пинтадо ответил, что Ково сам даст о себе знать, если ему будет что показать.

На его личный мобильный позвонили. Это был Анхел. Надо было вырубить проклятую штуковину.

— Я там был, — заявил Анхел. — Никогда в жизни не видел ничего подобного.

— Я уж думал, нам придется распылять против вашего брата слезоточивый газ, — проговорил Фалькон, стараясь держаться легковесного тона.

— Для вашего расследования это катастрофа.

— Судья дель Рей — очень способный человек.

— Хавьер, и это ты говоришь мне — Анхелу Зарриасу, специалисту по связям с общественностью. Сейчас на вас висит…

— Мы знаем, но что мы можем сделать? Нельзя перевести часы назад и вернуть Инес к жизни.

— Извини, — произнес он. Это имя напомнило ему о необходимости соблюдать деликатность. — Мне очень жаль, Хавьер. Меня просто захватило сегодняшнее безумие. Конечно, для тебя это очень тяжело. К такому не приготовишься, даже при твоем опыте.

Во рту у Фалькона сгустилась слюна: на него снова неожиданно накатила горькая волна несчастья. Он удивился. Ему казалось, что он уже избавился от всех эмоциональных связей с Инес, но, оказывается, что-то еще оставалось. Когда-то он любил ее, или, по крайней мере, сейчас ему так казалось, — и он был поражен, что это чувство выдержало испытание ее жестокостью и эгоизмом.

— Что я могу для тебя сделать, Анхел? — спросил он деловым тоном.

— Послушай, Хавьер, я не идиот. Я понимаю, что ты не можешь ни о чем рассказывать, даже если знаешь, что произошло, — сказал Анхел. — Я просто хочу поставить тебя в известность: «АВС» — на твоей стороне. Я говорил с редактором. Если комиссару Эльвире понадобится помощь, мы готовы оказать полнейшее содействие.

— Я ему передам, Анхел, — ответил Фалькон. — Мне пора, у меня еще один звонок.

Он закрыл один телефон и открыл другой. Звонил Мигель Ково, скульптор. Он был готов кое-что показать. Он объяснил Фалькону, как найти мастерскую. Фалькон сказал, что будет через десять минут. Потом он позвонил Эльвире и сообщил о беседе с Анхелом Зарриасом.

---

76 Фондовая биржа (фр.).