Белка в колесе фортуны

В животе ворочался голод, но, прикинув, что чем раньше она ляжет спать, тем лучше – все же останется только девять дней испытания – Катя мужественно отложила все мысли о еде, костре и сигарах на завтра.

Устроиться она решила на берегу: на пятачке, покрытом мягкой зеленой травой. Натаскав широких листьев, сорванных с приятно пахнущего приземистого растения и соорудив из них нечто, слабо напоминающее постель, она легла, накрылась одеялом и устало вздохнула:

– Господи, а не так уж все и плохо…

И хотя в ее положении можно было попросить очень многое, она не сделала этого – может, не хватило сил, может, побоялась навлечь на себя еще какие-нибудь напасти или просто начала ценить то, что имела…

– Спокойной ночи, остров. Спокойной ночи, бананы, спокойной ночи, все, все, все, – пробормотала Катя и закрыла глаза.

Но москиты откладывать свой ужин не собирались и спать им совершенно не хотелось…

Глава 7

Утро. Первая запись в дневнике – вырвана, смята и отложена в сторону для активного участия в разведении костра. Она гласила:

«Сволочи! Они жрали меня всю ночь! Они набрасывались, точно скопище псов, сдирали с меня кожу, откусывали мои лучшие кусочки и громко чавкали, желая друг другу приятного аппетита! Сво-ло-чи!!

Мои ноги покрыты красными лепешками, я похожа на мухомор, который вывернули наизнанку. Я несчастна, бесконечно несчастна и хочу спать! Какой дурак сказал, что хорошо быть богатым?!

Я готова купить москитную сетку за двадцать тысяч долларов, но кто мне ее продаст?!»

Вторая запись в дневнике – читайте, Карл Антонович, читайте:

«Ночью я познакомилась с местными жителями – москитами. Приятным это знакомство не назовешь, но с другой стороны – я похудела… на два литра крови.

Сегодня планирую:

– построить шалаш,

– заняться рыбной ловлей,

– разжечь первый костер,

– помедитировать (связь с природой здесь просто удивительная)».

Катя сидела на берегу и чесалась. Злилась, запрещала себе это делать и все равно чесалась. Ноги и руки были украшены красными припухшими пятнами, а в глазах застыла вселенская тоска. Н-да… не думала она, что жизнь на столь дивном острове может быть такой суровой. Прощай, оптимизм, прощай.

– Наверное, дядюшка, вы сейчас кофе употребляете… со сливками и сахаром, – едко сказала Катя, скидывая одеяло с плеч. – Бутерброд, наверняка, едите… с сырокопченой колбаской… а еще перед вами стоит белое блюдечко с пирожным – песочная корзиночка, наполненная творожным кремом и фруктами… И не стыдно вам, Карл Антонович?.. – Она тяжело вздохнула и добавила: – Не стыдно…

Поднявшись с кучи примятых листьев, Катя отряхнулась, одернула сарафан и решила во что бы то ни стало благоустроить свой быт. Мысли о бананах не давали покоя, но, рассудив, что лучше относиться к ним как призу за усердие (а как еще заставить себя не ныть и что-то делать?), она занялась строительством жилья.

Сначала она собиралась соорудить нечто прочное и обязательно красивое: ровненькие стены из веток, крыша холмиком, широкая кровать, которая не расползется во все стороны после первой же ночи, небольшая дверка и клумба под окном (ну окно-то сделать не проблема…). Но натаскав веток, ободрав коленку и порезав ножом палец, Катя передумала.

Кому вообще нужны стены?

Зачем нужна дверь? От кого запираться? От москитов?

Продержаться-то надо всего девять дней, так что самое важное – это крыша! Если зарядит дождь, то будет где спрятаться – о большем можно не беспокоиться.

Катя взяла тонкую веточку и начертила на песке нечто напоминающее этажерку.

– Да, – кивнула она, считая себя в данную минуту выдающимся архитектором современности.

Час ушел на то, чтобы найти подходящий для строительства материал. Выбор пал на полые, тонкие, но крепкие стволы отживших свой век деревьев – вылитые водопроводные трубы. Притащив шесть штук к берегу, Катя счастливо вздохнула и, буркнув: «А жизнь-то налаживается», принялась крепить их горизонтально к четырем кучненько растущим пальмам. Веревку заменили напоминающие змей лианы – с трудом, но их все же удалось перепилить в нужных местах уже затупившимся ножом.

Катя пыхтела, кряхтела, злилась, покусывала губы, откидывала с глаз золотистую челку и продолжала трудиться. Сейчас ей хотелось доказать, что она может многое и доказать хотелось не только дядюшке или даже всему миру, но главное – себе самой.