Белое сияние

Вертолет резко накренился вправо и начал снижаться. Демарко сочувственно обернулась к ней.

— Мы почти на месте, — прокричала она.

Эбби увидела в иллюминаторе несколько голых тополей и похожий на призрак белый заливчик с замерзшим водопадом. Вертолет продолжал снижаться, она затянула потуже ремень безопасности. Она вытягивала шею то влево, то вправо, но не заметила внизу ни полицейской, ни какой другой машины, а через пару секунд, когда лопасти вертолета подняли настоящую снежную бурю, она уже вообще ничего не видела. Как будто они садились на дно огромной гремящей бутылки с молоком.

Лиза от этого была бы в восторге.

Эбби на секунду прикрыла глаза и прикусила губу, чтобы не разрыдаться. Ей хотелось завыть от горя, но она не могла. Придется подождать, когда она окажется одна.

Рев двигателя постепенно стихал, поднятый лопастями снежный вихрь оседал на землю. Открылись двери, люди начали спрыгивать вниз.

Пилот повернулся к ней:

— Очень вам сочувствую. — Его глаза светились добротой.

Эбби кивнула. Негнущимися пальцами расстегнула ремень безопасности. Спрыгнув на мягкий снег, она почувствовала, как от резкой смены температуры у нее образовался комок в горле. Обмотав шарф вокруг головы, она позволила Демарко проводить ее вдоль берега заливчика мимо замерзшего водопада. В полной тишине раздавался только скрип шагов по снегу.

Мороз забирался под джинсы и в ботинки, ноги тут же немели от холода. Свитер, который она прихватила в Лизином доме, спасал не больше, чем хлопчатобумажная простыня. Тело замерзало на ходу.

Неподалеку стоял вертолет с надписью на борту „Полиция штата Аляска“. Через открытую дверь она увидела внутри большие желтые пластиковые пакеты для трупов. Рядом припарковались два снегохода; лыжня, проложенная к вертолету и от него, терялась где-то у берега залива.

Возле ярко-желтого пакета с человеческим телом молча стояли двое полицейских, от их дыхания поднимался густой пар. Эбби поскользнулась, едва не упав на колени. Демарко придерживала ее за локоть, что-то говоря, видимо пытаясь успокоить. Они подошли к полицейским.

Эбби еще не приходилось видеть покойников, и она не знала, как на это отреагирует. Ее вырвет? Она закричит? Упадет в обморок? Ей сказали, чтобы она ни в коем случае не прикасалась к телу, а она боялась, что захочет поцеловать сестру. Но сейчас у нее было единственное желание — убежать отсюда далеко-далеко. Она проглотила слюну. Ноги дрожали, но она высвободилась из объятий Демарко. Она все сделает сама, причем достойно. Она выдержит и не упадет в обморок.

Снег скрипел под ногами. Один из полицейских отступил назад, второй поднял голову, она чувствовала на себе его взгляд, хотя не смотрела в его сторону. Она не отрываясь смотрела на тронутую снегом шапку коротких темных волос. Молния на пакете была спущена до уровня груди женщины. Эбби успела рассмотреть красную водолазку, крупную золотую сережку в левом ухе и золотой крестик под подбородком.

Один полицейский, пробормотав что-то, отступил на несколько шагов назад. Она услыхала мягкий щелчок и ощутила запах сигареты.

Эбби внимательно смотрела на лицо мертвой женщины. Глаза закрыты, ресницы белые от мороза; кожа синюшного цвета, потрескавшиеся черные губы, лед на темных, почти черных волосах.

Глядя на труп, Эбби ничего не чувствовала. Это была не Лиза.

7

Очнувшись, Лиза решила, что она в каменном склепе. Как она ни моргала, различить ничего не могла. Было темно — хоть глаз выколи, а воздух холодный и колючий, как сухой лед. Вокруг по-прежнему бесновалась вьюга, она слышала, как ревел, подвывая, ветер, но лицо и тело ничего не чувствовали.

Ни боли, ни неудобства.

Должно быть, она умирает.

Она читала, что смерть от переохлаждения довольно безболезненная. Все начинается с того, что у человека путаются мысли, он теряет дорогу и ходит по кругу, через какое-то время наступает апатия, а потом его одолевает невероятное желание заснуть. Температура тела падает, кровь не достигает конечностей, пульс замедляется, руки и ноги деревенеют и перестают повиноваться. Некоторые замерзают, пытаясь развести костер, — их так и находят сидящими на санях или прислоненными к дереву.

Конец не так плох, если незачем больше жить. Но она еще не все завершила в этой жизни. Она должна довести до конца нечто очень важное.