Белая львица

Итак, рано утром Петер Ханссон сидел за рулем злой как черт, и не без причины. Во-первых, Мурелль испортил ему выходные. Во-вторых, он тревожился насчет своего задания. Слишком много людей кишит вокруг, вряд ли поработаешь без помех.

Петер Ханссон родился в Хёрбю и прекрасно знал Сконе. Все здешние дороги и проселки исколесил, а память у него была хорошая. На Мурелля он работал уже четыре года, с девятнадцати лет. Чего он только не возил в своем ржавом фургончике! Однажды украл двух бычков. Под Рождество обычно бывало много заказов на поросят. Несколько раз даже надгробные камни вез, удивляясь, кому они понадобились, у заказчика не иначе как крыша поехала. Случалось, Петер Ханссон и входные двери утаскивал, пока домовладельцы спали, а как-то раз даже церковный шпиль умыкнул, наняв для этой цели крановщика. Колонки - дело самое обычное. Только вот день выбран неудачно.

Он решил начать в местах к востоку от Стурупского аэродрома. И далеко на равнину не забираться, смысла нет. Нынче там во всех летних домиках полно народу.

Если повезет, то наверняка где-нибудь между Стурупом, Хёрбю и Истадом. Там довольно много заброшенных усадеб, и, быть может, удастся поработать без помех.

Сразу за Крагехольмом, возле проселка, который петлял по лесу, а затем выходил к Сёвде, он приметил первую колонку. В полуразрушенной усадьбе, хорошо укрытой от посторонних глаз. Колонка оказалась ржавая, но целая. Петер Ханссон взял ломик и принялся выламывать крепление. Но едва тронул, как оно развалилось - прогнило насквозь. Он отложил ломик и стал отдирать колонку от досок, закрывавших само отверстие колодца. Думая о том, что, наверно, все-таки добудет для Мурелля эти четыре колонки. Еще три заброшенных двора - и вскоре после полудня можно вернуться в Мальмё. Сейчас еще только десять минут девятого. Глядишь, удастся-таки махнуть вечерком в Копенгаген.

Ржавая колонка оторвалась от досок.

Обломки рухнули вниз.

Петер Ханссон бросил взгляд в колодец.

Там в темноте виднелось что-то золотистое.

В следующий миг он с ужасом осознал, что это светловолосая человеческая голова.

В колодце лежала женщина.

Скорченное тело, изломанное, перекрученное.

Он бросил насос и помчался прочь. Прыгнул за руль и на полной скорости рванул подальше от этой заброшенной усадьбы. Через несколько километров, уже неподалеку от Сёвде, остановил машину, открыл дверцу и долго блевал.

Потом попытался думать. Он знал, что все это ему не привиделось. В колодце лежала женщина.

И эта женщина наверняка убита, думал он.

Внезапно он сообразил, что оставил на брошенной колонке отпечатки пальцев.

А его отпечатки есть в полицейском архиве.

Мурелль, мелькнуло в голове. Мурелль все уладит.

Петер Ханссон проехал через Сёвде, на слишком большой скорости, и свернул на юг, к Истаду. Надо вернуться в Мальмё и известить обо всем Мурелля, пускай займется. Человеку из Испании придется пока обойтись без колонок.

Неподалеку от поворота к истадской свалке его поездка закончилась. Когда он дрожащими руками закуривал сигарету, машину занесло, и ему толком не удалось ее выровнять. Она врезалась в забор, снесла стойку с почтовыми ящиками и остановилась. Петер Ханссон был пристегнут ремнем, только это его и спасло - иначе бы он вылетел через ветровое стекло. Однако ж, оглушенный ударом, он сидел за рулем в полной прострации.

Все это случилось на глазах у человека, который косил траву в своем саду. Сперва он бросился через дорогу - посмотреть, нет ли пострадавших. Потом побежал домой, вызвал полицию и вернулся назад, к автомобилю, караулить, чтобы водитель не скрылся. Выпил небось и сел за руль, думал он. Только спьяну и можно потерять управление на прямой дороге.

Через пятнадцать минут из Истада подъехал полицейский патруль. Вызов приняли Петерс и Нурен, сотрудники из числа самых опытных в округе. Убедившись, что пострадавших нет, Петерс вышел на дорогу, регулировать движение возле места аварии, а Нурен вместе с Петером Ханссоном устроился на заднем сиденье патрульной машины и начал выяснять, что произошло. Проба на алкоголь дала отрицательный результат. Водитель казался до крайности перепуганным, но сама авария его словно бы не интересовала. У Нурена даже закралась мысль, что парень не в своем уме. Бормочет какую-то ахинею насчет водяных колонок, скупщика краденого из Мальмё и заброшенного дома с колодцем: