Невинные

Когда она ушла, инспектор, решительно нахмурясь, уселся за стол. Его решение было таково: Аннамария Гори безоговорочно поступает в распоряжение Лоренцини. Как и Нарди. Сам он не станет с ними возиться! Они все тосканцы и должны отлично поладить.

Он взял список пропавших без вести, в котором помощник Маэстренжело предусмотрительно пометил звездочками фамилии пропавших в Тоскане. Как он и ожидал, все они не подходили по возрасту. Потерявшиеся или похищенные дети, или убежавшие из дому — часто вдвоем — несчастные подростки, вернувшиеся через три дня, когда кончились деньги. Удивительно много разочарованных мужчин среднего возраста, чья личность и мечты подверглись эрозии времени, уходили и не возвращались. Очень мало женщин той же возрастной группы. Молодые женщины лет двадцати пяти или около того бросали своих мужей, меняли работу. Они не обязательно скрывались, они могли просто переехать... если не были нелегальными иммигрантками. Несколько молодых иммигранток сбежали от сутенеров. Жаль, что не все. Если бы только у нее сохранилось лицо... и руки. Ее руки могли бы о многом рассказать Форли. Если бы только Форли...

Зазвонил телефон. Это был Форли.

— А я только о вас подумал!

— Вы подумали: «И почему он там не телится с этими кишками?»

— Ну...

— Простите. Знаете, какая у нас суета. То наркотики, то суицид, то постоперационные осложнения... В общем, я закончил с вашей клиенткой и готовлю отчет назавтра, но я посчитал, что кое о чем вам будет небезынтересно узнать быстрее. Она была беременна — десять недель. Может быть, это и послужило мотивом, я сейчас исследую ДНК зародыша. Также я начал исследовать ее зубные пломбы, но вам известно, какая это кропотливая работа, и все зависит от удачи. Еще одно: я оголил ей череп, потому что, на мой взгляд, его строение не соответствует европейскому типу. Монголоидный тип, я бы сказал. В наши дни стало возможным определить расу, что, наверное, будет вам в помощь. Я не могу выполнить этого здесь, но один мой коллега из Лондона сделает это по моей просьбе. Удивительный человек. Я отправлю ему образец прямо сейчас.

— Но... бюрократы...

— Нет, нет, нет! Никаких бюрократов. Небольшое совместное дружеское исследование. Вы не знаете, какой это человек! Однажды на строительной площадке нашли фрагменты костей черепа, так он каждую свободную минуту тратил на восстановление этого черепа, смоделировал лицо и сделал женщине прическу, какие носили в то время, когда, по его расчетам, она умерла. Поместил фотографию в газеты и на телевидение. И раскрыл убийство тридцатилетней давности. А с таким пустяком он разделается за завтраком, решая кроссворды. У него страсть к кроссвордам. Я позвоню ему сегодня вечером, нет — завтра вечером. Завтра у меня свободный вечер, а он, поверьте, когда начнет говорить о своей работе, то лучше быть совершенно свободным. У него язык как помело. Но человек он хороший. Очень хороший. Как-то раз я позвонил ему в отношении одного дела, не уверен, что вы помните...

Пятнадцать минут спустя инспектор повесил трубку и потер ухо. Ухо горело. Настроение, однако, у него поднялось, и, когда вошел Лоренцини, неся пластиковые мешки с уликами, он встретил помощника в отличном расположении духа.

— Что у вас там для меня?

— Ее одежда. Ее высушили и исследовали в лаборатории. Боюсь, ничего нового, в смысле веских улик, ведь она так долго мокла в воде, но все вещи куплены во Флоренции. Хорошего качества и известных марок. Мраморная рыбка ничего не дала — вода смыла следы. Ее все равно отправят к Форли, чтобы сопоставить с формой раны. Это все. Что там в списке пропавших?

— Пусто. Есть кто-нибудь в приемной?

— Пожилая пара. Англичане. У них либо украли, либо они где-то оставили — что более вероятно — сумку. В сумке лежали паспорта, так что консульство отправило их сюда с заявлением.

— Англичане...

— Я ими займусь.

— Мне нужно спокойно рассмотреть эти вещи.

Когда Лоренцини, выходя, приоткрыл дверь, в приемной инспектор мельком увидел тачку, которую толкал волосатый коротышка в шляпе, сдвинутой на затылок, и с сигаретой во рту. Растерянные супруги-англичане жались друг к другу, стоя на листе гофрированного картона. Дверь закрылась.

Он уже четыре или пять раз просил строителей не курить в приемной. Каждый раз они отвечали: «Вы не волнуйтесь, инспектор. Нам ваша приемная ни к чему. Мы на улице покурим, возле грузовика, ладно?» И сорок раз на дню они проходили через приемную, таща за собой шлейф дыма. Самый молодой из них иногда спохватывался и останавливался, чтобы втоптать свою сигарету в кафельный пол.