Фитнес для Красной Шапочки

Вернувшись однажды из больницы помыться и переодеться, я между делом обнаружила в своей квартире бригаду мастеров, которая благополучно заменила рамы и теперь занималась побелкой. Само собой, я решила узнать, откуда взялись добрые волшебники, ответ меня не порадовал, так как сводился к тому, что они и сами толком ничего не знают, послал их мастер и деньги им платит он, а также следит за работой.

Я попыталась встретиться с мастером и, в конце концов, встретилась, он сопел, хмурился, переминался с ноги на ногу, после чего заявил, что его дело маленькое, ему сказали, он делает, а кто да что… «Вам бы радоваться, а не вопросы задавать», — закончил он свое небольшое выступление. Я попыталась найти человека, который дал задание (и деньги) мастеру, и началась сказка про белого бычка, никто ничего вроде бы не знал. Квартиру между тем отремонтировали, а рабочие от меня попросту сбежали, когда я начала выяснять, кому должна за ремонт. Впрочем, особо напрягаться не стоило, я и так знала, И однажды, собравшись с духом, позвонила этому сукиному сыну.

— Привет, — отозвался он лениво. — Как дела?

— Скверно.

— Что, матери не лучше? Выберу время, заеду в больницу.

— Слушай, — задушевно попросила я, — оставь нас в покое.

— Я хочу помочь, — с заметным удивлением сказал он.

— Ты уже помог, — сказала я, — больше не надо.

Не знаю, подействовали мои слова или нет, но в больнице он не появился, что я расценила как первый успех. Через месяц маму выписали, но оставлять ее одну было нельзя, и я, договорившись с соседкой, отправилась к себе, чтобы решить вопрос с работой и квартирой, и через три дня вернулась в отчий дом, стараниями Мелеха неплохо обустроенный. Деньги, те что еще оставались, вскоре кончились, надо было устраиваться на работу, и тут новая беда — у мамы двухстороннее воспаление легких, что, как мне объяснили, случается довольно часто у лежачих больных. Через несколько дней мамы не стало. Опомнившись от горя, я оказалась перед выбором: либо попытаться жить здесь, либо вернуться к себе, где и место на работе, и квартира были уже давно заняты. Покладистость Мелеха вызвала у меня робкую надежду, что он наконец угомонился и я смогу жить здесь, особо ничем не рискуя. На похороны он не явился и мне не досаждал, так что выходило, что в самом деле успокоился. За пять лет, что меня не было в городе, он успел дважды жениться, правда, и развестись тоже успел, но я всерьез верила, что старые игры ему надоели. И вот вам, пожалуйста: за полгода третье место работы, с которого я вылетаю без видимой причины…

Я достала ключи из сумки, открыла дверь, сняла туфли, плащ и босиком прошлепала в кухню, включила чайник и ненадолго уставилась в окно. Чайник с резким щелчком отключился, я повернулась на звук и тут увидела нечто такое, что заставило меня до неприличия широко открыть рот. В комнате прямо напротив меня в кресле сидел мужчина, закинув ногу на ногу и положив руки на подлокотники кресла, он с интересом разглядывал меня. Первой мыслью было: «Ничего себе…», второй: «Вот скотина…» Последнее относилось к моему врагу, то есть к Мелеху. Я ни минуты не сомневалась, что это его рук дело, поэтому устремилась в комнату, пылая „Праведным гневом.

— Вы как вошли? — рявкнула я. Мужчина слегка пожал плечами и ответил:

— Через дверь.

Голос его звучал как-то странно, точно парню накинули удавку на шею и по забывчивости не потрудились снять. Впрочем, странным был не только голос. Теперь, когда я была убеждена, что это не грабитель и не галлюцинация, и успокоилась, точнее, разозлилась настолько, что совершенно не боялась, так вот, теперь я могла как следует разглядеть парня. Его внешность оказалась под стать голосу. Бледная до синевы физиономия, узкая, с запавшими щеками и тонким носом, острый подбородок, губы тоже узкие и почти бесцветные. Лицо покойника. Жили на нем только глаза, но они-то как раз мне и не нравились. Цвет глаз был необычен: светлые, почти желтые, такие глаза подошли бы зверю, например, кому-то из породы кошачьих, а на человеческой физиономии выглядели странно, к тому же горели нездоровым блеском, что только усиливало их странность. Мужчина, чей возраст я затруднялась определить, был блондин, волосы зачесывал назад, оставляя лоб открытым, лоб, кстати, тоже тревожил какой-то не правильностью, брови были темные и широкие, а в целом он напоминал Мефистофеля, каким его обычно изображают, не хватало лишь бородки клинышком, лицо у парня было бритое и гладкое, как у младенца. Опять же, появился он в манере Мефистофеля, то есть просто каким-то непонятным образом оказался в моем кресле. Все это выглядело бы комичным, если б не одна вещь: в чертей я не верила, а этот тип как-то вошел в мою квартиру. В целом все это вызывало у меня сильнейшее беспокойство, но отнюдь не страх, оттого я и решительно заявила: