Фамильные ценности

— Могу я вам чем-нибудь помочь?

Он обернулся. За крытой галереей слева от него стояла, придерживая открытой стеклянную дверь, пухлая седоволосая женщина. Он подошел к ней:

— Не подскажете ли мне, каким входом воспользоваться? Я ищу Леонардо Брунамонти, я хочу сказать, графа…

— Он никогда не пользуется титулом. Он не очень хорошо себя чувствует, так что я даже не знаю… — Она обернулась на длинное помещение позади. — Идите за мной.

Гварначча вошел за женщиной в комнату с очень высокими потолками, возможно, ее проектировали для экипажей, а не для людей. Слабые лучи, проникавшие со двора, идеально подходили для глаз страдавшего аллергией на солнечный свет инспектора, но у большинства людей, наполнявших комнату, были свои лампы для работы с шитьем, кроем и драпировкой на моделях. В помещении висел гул — инспектору вспомнился гудящий улей июльским полднем, а жужжание швейных машинок еще более усиливало это впечатление. Одна за другой они замедляли движение и останавливались, едва работавшие замечали темный силуэт инспектора в дверях. Он не знал, почему их реакция на его появление оказалась именно такой, но она была удивительно единодушной. Они смотрели, как один человек, дышали, как один человек, — в этом не было сомнения. И все же кто-то из них стал наводчиком… кто-то, осведомленный о финансах семьи, об образе жизни ее членов. Инспектор готов был биться об заклад, что в данную минуту этого человека здесь нет. Да ему и нужно-то всего лишь узнать, куда идти, а задавать вопросы этим людям не его работа. Этим должен заниматься человек повыше чином — возможно, даже сам прокурор, поэтому инспектор ни о чем их не спросил.

Заговорила седая дама, которая привела инспектора сюда:

— Я синьора Верди, Марианжела Верди. Хочу сразу сказать, что мы не знаем, что происходит, но в любом случае мы все готовы вам помочь.

— Благодарю вас.

— Не нужно меня благодарить. Это Леонардо попросил нас собраться и помочь. Мы даже не догадываемся, что случилось. Может, вы сообщите? Извините… — Она замолчала и занялась только что, видимо, полученной посылкой.

— Пожалуйста… — Он смотрел, как она открывает небольшой пакет. В нем находились маленькие белые аккуратные кусочки ткани — ярлыки для платьев с вышитой золотым курсивом надписью «Contessa» и словом «Флоренция» в нижнем левом углу.

Глядя на них, инспектор вспомнил бланки и визитные карточки полоумного мужа графини, Уго Брунамонти, экспортера воображаемых прекрасных итальянских вин.

— Вы позволите?… — Он взял один из ярлыков.

— Да, пожалуйста. Раньше название вышивали серебром на черном фоне, но некоторые дешевые имитаторы копируют наш дизайн и ярлыки, поэтому мы их изменили. По-моему, здесь должно быть написано «ContessaBrunamonti», а не просто «Contessa» — так сложнее было бы подделать, но ее сиятельство не захотела, и все осталось по-прежнему.

— Возможно, немного длинновато, — пробормотал Гварначча.

Его изумило то, что дама будто бы действительно ждала, что он, инспектор карабинеров, выскажет собственное мнение по вопросу о подделке модных брендов, и насторожил тон, которым она произнесла слова «ее сиятельство», — почти злобный. Подобный тон вряд ли можно было объяснить разногласием по поводу вышивки на ярлыках.

Возможно, внутреннее чутье его подвело и предположение относительно этих людей в корне неверно? Про себя он решил обсудить это с капитаном, после того как сотрудников опросят. Что-то здесь не так.

Сколько человек находилось в комнате? На него смотрело множество пар глаз, вокруг витал запах новой одежды и машинного масла — запах его детства, дребезжание старой ножной швейной машинки…

«Мам, дай понажимать на педаль! Пожалуйста…»

«Сломаешь иглу».

— Не могли бы вы показать мне, куда идти, синьора?

— Понятно… Вы не собираетесь ничего нам говорить. — Она повела его к выходу.

— С вами придет поговорить другой человек. Это не в моей компетенции… По лестнице?

— Воспользуйтесь лифтом. Второй этаж. — Она вызвала для него лифт и ушла.

На втором этаже, где пол был отделан гладким белым мрамором, он оказался перед двойными дверями и коротко нажал на медный звонок. Открыла служанка-филиппинка в голубом платье и белом переднике. У нее было заплаканное лицо, а увидев его форму, она разрыдалась и бросилась прочь, даже не проводив его.